Тут вмешался Лао Лань:
– Меня тоже не стоит бояться, потому что все вы работаете на себя, а не на Лао Ланя, а также не на Ло Туна и Ло Сяотуна. Мы поручили Ло Сяотуну важную задачу, потому что голова у него свободна, у него оригинальное мышление, которое способно придать жизненную силу нашему мясокомбинату. Какую жизненную силу, вы, может быть, не понимаете, но что такое деньги, вы, должно быть, понимаете, так вот жизненная сила и есть деньги, прибыль мясокомбината приносит деньги, и тогда деньги могут оказаться в руках каждого. А когда в руках каждого есть деньги, можно есть и пить припеваючи, можно строить дома, женить сыновей, собирать приданое дочерям, можно распрямить сгорбленную спину. Вы все знаете, – продолжал Лао Лань, – что забивать скот частным образом строго запрещено, иначе я не смог бы основать этот мясокомбинат. Если кто и осмелится тайно резать скот, он может в лучшем случае подвергнуться разорительному штрафу, а то и отправиться в изолятор временного содержания посидеть на корточках в камере. Я основал мясокомбинат для всех, потому что жители нашей деревни наиболее сильны именно в забое. В этом деле все мастера, а в другом лишь любители. Хотя приходится заниматься и уходом за скотом, осваивать обработку мяса, в конце концов, это всё равно связано с забоем, связано с мясом. Тут я делаю следующий вывод: если на мясокомбинате дела будут идти хорошо, будет хорошо и всем, если на комбинате дела пойдут плохо, всем будет нечего есть. Но если мы хотим, чтобы дела на комбинате шли хорошо, нужны совместные усилия. Чем больше хвороста, тем выше пламя. Дружной работой можно горы свернуть. Как говорится, когда восемь бессмертных переправляются через море, каждый демонстрирует свои способности. У кого есть способности, того и нужно выдвигать. На первый взгляд Сяотун ещё ребёнок, но, с моей точки зрения, он уже не ребёнок, а очень способный человек. А если способный, то нужно его использовать. Конечно, даже если Сяотуна держать в обеих руках, он не станет «железной чашкой риса»,[68] будет работать хорошо, пусть работает дальше, ну а если будет работать плохо, мы от его услуг откажемся. Так что давай, управляющий Сяотун, командуй.
Сейчас, по прошествии лет, выступая перед людьми, я, наоборот, начинаю стесняться, а тогда вёл себя перед людьми как безумный, у меня было горячее желание выступать, и чем больше было людей, тем более я распалялся. Руководил я этими недавними мясниками, а теперь рабочими, как отважный пастушок понукает тупых коров. В соответствии со своим наброском на бумаге я велел им сначала установить в центре цеха два высоких железных поручня, а поперёк этих толстенных поручней положить множество железных палок из проволоки, чтобы получилась большая рама. Я распорядился также сварить из новенькой белой жести два огромных резервуара и надёжно укрепить их на прочных железных подставках в конце цеха. Две железные трубы, тянувшиеся из нижней части этих резервуаров, проходили перед поручнями через весь цех. На этих трубах через каждые два метра был установлен водопроводный кран с надетым на него прозрачным резиновым рукавом. Вот и всё оборудование цеха впрыскивания воды. Оборудование на самом деле очень простое, но сложное не годилось, используемое оборудование было понятным. Я видел, как рабочие, выполняя свою работу, подмигивали друг другу, а некоторые потихоньку посмеивались. Ещё я услышал, как один вполголоса проговорил:
– А это для чего? Клетки для цикад привязывать?
Я безо всяких церемоний громко продолжил:
– Да, это клетки для цикад привязывать, хочу, чтобы в них эти тупые коровы помещались!
Я знал, что эти рабочие на самом деле ещё недавно были самыми никчёмными смутьянами в деревне, большинство – нелегальными мясниками, они ничуть не считались со мной, они считали, что назначение желторотого пацана начальником цеха глупостью со стороны Лао Ланя, а ещё большей глупостью – мой проект и моё руководство. До разъяснений я не опускался, зная, что это бесполезно, в конце концов, пусть за меня заговорят факты. А пока делайте то, что вам говорят, и думайте себе на здоровье всё то, что вы там думаете.
Когда оборудование в цехе было установлено, рабочие отошли в сторонку, кто, опустив голову, закурил, кто посматривал туда-сюда. Ведя за собой отца и Лао Ланя, я осмотрел цех, попутно объясняя им назначение каждого устройства. После осмотра я обратился к курильщикам:
– Если завтра позволите себе курить в цехе, вычту половину месячной зарплаты.
На лицах курильщиков отразилось неудовольствие, но бычки они погасили.
На другой день утром шесть рабочих, назначенных на доставку воды, наполнили эти два больших резервуара. Вообще-то я мог спроектировать электрический насос, который качал бы воду из колодца и доставлял бы по трубам в резервуары, но это увеличило бы затраты, а самое главное – я считал, что в этом нет смысла, что это некрасиво, не зрелищно. Мне нравилось смотреть, как эти шестеро рабочих с коромыслами на плечах весело и с энтузиазмом снуют между колодцем и цехом.
Наполнив резервуары, рабочие собрались у ворот цеха и отдыхали, опираясь на коромысла. Я ещё раз прочёл им наставление:
– Как только начнётся впрыскивание воды, вы должны с начала до конца обеспечивать её наличие в баках, перерыва быть не должно.
Ударяя себя по груди, они заверили меня:
– Не беспокойся, управляющий.
Выглядели они радостно. Я понимал, откуда эта радость – вообще-то для обеспечения постоянного наличия воды в баках хватило бы и четырёх рабочих, но с четырьмя было бы как-то малолюдно, не было бы оживлённой атмосферы, поэтому я добавил ещё двоих.
Ещё не началась рабочая смена, а отец, мать, а также Лао Лань прибыли заранее. Вместе с ними я сделал круг по цеху, оживлённо жестикулируя, объяснил технические вопросы, чтобы ещё больше подчеркнуть значимость этого события. Сестрёнка, которая эти несколько дней хвостиком следовала за мной с армейской жестяной флягой, наполненной подслащённой водой (это я перенял у матери с тех пор, когда мы с ней собирали утиль), всякий раз, когда я давал какое-нибудь указание, она поднимала большой палец и восхваляла меня:
– Молодец, брат! – Потом отвинчивала крышку фляги и совала мне: – Попей, брат.
Когда отец с Лао Ланем всё проверили, началась рабочая смена. Чтобы обозревать весь цех, я встал на стоявший у входа стул и крикнул рабочим:
– Ну как, готовы?
ebooksa