Соломон Найл ненавидел запах больниц с детства, с тех пор когда отец заставил его сказать последнее «прости» матери. Он заблокировал это воспоминание, а вот запах лекарств и антисептика заблокировать не получилось. Сегодня в коридоре стоит именно такой запах, и детектив жалеет о том, что доктор Банбери все еще в отпуске. Из-за уклончивости Пейкфилда трудно получить четкие ответы; похоже, доктор слишком много времени проводит в помещении, на его бледной коже нет ни намека на загар. Кажется, что врачебный местоблюститель постоянно чем-то обеспокоен, но нельзя же арестовать человека только за то, что у него виноватый вид.
– Доктор, прошу вас, давайте поговорим в вашем кабинете. Мне нужно кое-что уточнить.
Пейкфилд ведет Найла по коридору, затем устраивается за своим столом; на его лице мрачное выражение, как будто он собирается сообщить смертельный диагноз.
– Мне все это не нравится, – тихо говорит врач. – Томми пришел сюда на прошлой неделе; его мучили тревога, бессонница и навязчивые мысли. Я выписал ему мягкие антидепрессанты и посоветовал обратиться к психотерапевту. Возможно, я что-то пропустил…
– Что вы имеете в виду?
– У малого количества пациентов психоактивные препараты могут провоцировать бредовые состояния. Пусть мой вопрос покажется странным, но ведь он мог совершить самоубийство, да?
– А как же тогда веревка на его ноге? Похоже, он повредил ступни и икры о риф, как будто изо всех сил пытался освободиться.
– Я продолжаю думать, что Томми мог сам покончить с собой. Иногда самоубийцы набивают камнями карманы; он мог привязать груз к ноге, а потом спрыгнуть с лодки. Прилив мог унести шлюпку на многие мили.
– Все это маловероятно, доктор. Мы бы уже давно нашли ее.
– Что ж, для меня это облегчение… Мне было бы больно думать, что нанести себе вред его вынудило психическое состояние. – Неожиданно доктор оживляется, хмурое выражение исчезает с его лица.
– Вы не возражаете, если я спрошу, что привело вас на Наветренные острова?
– Я преподавал в крупнейшей лондонской клинике, много лет работал там помощником регистратора, а потом мне захотелось сменить работу.
– Вы отказались от высокой должности, чтобы стать здесь врачом общей практики?
– Мы с женой хотели, чтобы наши дети увидели мир. – Пейкфилд быстро заморгал. – Простите, но какое отношение моя трудовая деятельность имеет к смерти Томми Ротмора?
– Извините, никакого. Простое любопытство.
– Понятно, но я должен позвонить коронеру, а потом сесть писать отчет.
Найл переполнен информацией, когда выходит из кабинета. Идея, что молодой человек прикрепил к своему телу груз, чтобы ускорить свою смерть, кажется ему противоестественной, в каком бы психическом состоянии тот ни находился. Но начальство на Сент-Винсенте, детектив-инспектор Блэк, хватается за эту версию. Кажется, он рад тому, что ему подкинули правдоподобную историю для прессы и родственников: молодой человек покончил с собой после того, как убил свою бывшую девушку в отместку за то, что она разбила ему сердце. Тело Аманды Фортини пока не найдено, но все знают, в какую ярость пришел Томми, когда его отвергли. Вполне возможно, что он разделался с ней, бросил ее труп в море, а потом покончил с собой.
– Доктор говорит умные вещи, Найл. Пусть он напишет все это в отчете.
– Это все догадки, сэр, и мы оба согласились в том, что Ротмора, вероятно, похитили, когда он был пьян, а потом связали и утопили. Похоже, его протащили по рифу; мы нашли в ранах обломки кораллов.
Версия вызывает у Блэка насмешку.
ebooksa