Они проходили мимо гостиницы. Окна столовой, находившиеся вровень с землей, были распахнуты. Оркестр цитр исполнял народный танец. Ему подпевал мужской хор. Рядом с окном стояли два певца в одежде альпийских пастухов; положив руки на плечи друг другу и чуть покачиваясь, они с переливами исполняли тирольскую песню.
Полицейский остановился. Один из певцов, тенор, перестал петь.
— Куда ты запропастился, Макс? — спросил он. — Все уже ждут.
— Служба, — ответил полицейский.
Певец скользнул взглядом по Керну.
— Черт возьми! — проворчал он внезапно грудным голосом. — Значит, наш квартет сегодня вечером развалится.
— Ни в коем случае! Я вернусь через двадцать минут.
— Точно?
— Точно.
— Хорошо! Мы сегодня обязательно разучим песню на два голоса. Не простудись!
— Нет, нет.
Они отправились дальше.
— Разве вы не будете провожать меня до границы? — спросил Керн через некоторое время.
— Нет. Теперь мы это делаем иначе.
Они подошли к вокзалу. Полицейский разыскал начальника поезда.
— Вот этот — сказал он, показав на Керна, и передал тому приказ о высылке. — Счастливого пути, молодой человек! — вежливо попрощался он и удалился, стуча каблуками.
— Пойдемте! — Начальник поезда привел Керна к товарному вагону. — Залезайте сюда! — сказал он, показывая на тормозное отделение.
В маленькой кабинке не было ничего, кроме деревянного сиденья. Керн задвинул под него свой чемодан. Начальник поезда запер дверь снаружи.
— Ну, вот и все. В Базеле вас выпустят.
Он пошел дальше по тускло освещенной платформе. Керн посмотрел в окно и незаметно примерил, не сможет ли он вылезти в него. Окно оказалось слишком узким.