Мало того, я наконец-то разглядел во что он был одет: черные рубашка, брюки и лакированные туфли? Бл**ь, у меня определенно выработался на эту спец форму условный рефлекс. Сердце самопроизвольно пропустило как минимум два удара, прежде чем долбануло по ребрам грудной клетки паническим толчком.
Даже без кожаных перчаток и скрученного в руке кнута было не сложно догадаться для чего и куда он так вырядился.
Или он вконец ипанулся, или мне действительно стоит его послать более доходчивыми выражениями?
— Дэн, я может и садист, но не до такой же степени, — он явно шутил и, надо признать, шутка удалась. — А если серьезно, то спешу тебя заверить, что в данном случае кроме твоего личного присутствия в определенном месте от тебя больше ничего не требуется. Более того, никто и абсолютно ничего с тобой делать не собирается. Все твои вещи останутся здесь до приезда такси. Я даже не буду просить тебя переодеваться. — хотя и скользнул подчеркнуто скептическим взглядом по моему коричневому свитеру-водолазке и черным джинсам, свисающих мешковатым тряпьем на моем исхудавшем теле. — Неужели так сложно пройтись со мной? Ведь я все равно от тебя потом не отстану. А так разберемся сразу на месте, не откладывая в долгий ящик. Кто его знает, где еще тебя потом придется ловить. Ты же по любому вернешься к своему прежнему стилю жизни, а это значит, привет долгим запоям и прощай, Дэнни-младший в своем здравом уме и трезвой памяти. Или мне придется тебя опять сажать на месяц на цепи в подвал?
— Хорошо, бл**ь, уговорил. Но учти, если какая выходка из твоего репертуара… — я уже успел положить в боковое отделение сумки книгу с парочкой самопальных МП-сборников на компакт-дисках, после чего, ощутил что-то близкое к долгожданному спокойствию, пусть даже ложному. Остальное было уже абсолютно неважным, и особенно большая часть содержания этой сумки, как впрочем и настойчивые просьбы Алекса. Теперь я мог развернуться к нему полностью лицом и показать наглядно, насколько мне параллельны все его убеждения на мой счет, и я действительно готов сделать для него поблажку, даже если не имею понятия какую. Если ему было мало целого месяца, то десять минут или целый час всей ситуации определенно не исправят.
— Уверяю, на этот раз я к тебе и пальцем не притронусь. — он изящно оттолкнулся от дверного косяка, опуская руки, и с той же ленивой грацией сытого льва сунул ладони в карманы идеально отутюженных брюк с безупречными стрелками. В блефе ему определенно не было равных. На лице не дрогнул ни один мимический мускул и температура взгляда не изменилась ни на градус выше, ни ниже. Словно сам хотел поскорее покончить со всем этим безумием и забыть, как еще один из своих самых великих провалов.
— Дэн, просто расслабься и чувствуй себя обычным зрителем… это ненадолго.
…Неужели это было настолько очевидным? Я и вправду не сумел продержаться и нескольких секунд? Проявил что-то схожее с паническим шоком, когда за несколько шагов до приближения к треклятым дверям "музейной" галереи Рейнольдза VIII-го, непроизвольно сбавил скорость, останавливаясь за спиной Лекса, перед закрытыми дверными панелями залы на расстоянии не меньше десяти футов.
Сердце накручивало свои спринтерские обороты, разгоняя болезненными сжатиями неприемлемые для меня сейчас повышенные дозы адреналина. Еще немного и скрывать свое состояние физически будет просто нереально. Я уже чувствовал, как участившаяся аритмия выбивала по легким и трахее судорожные спазмы, перехватывая/останавливая дыхание и выкачивая большую часть крови из одной части тела в другую. Кажется, в ногах и руках я уже ничего не ощущал кроме ментолового онемения и нарастающей дрожи в конечностях. Зато спину обдало обжигающей вспышкой огневой волны, моментально вскрывая кожу липкой пленкой удушливой испарины. Казалось, она обтянула даже легкие с сердцем.
— Ты уверен, что после вчерашнего, это самое благоразумное, что могло прийти тебе в голову?.. — не знаю, как вообще сумел произнести свой вопрос почти не дрогнувшим, но ощутимо осипшим голосом. И почему я просто не развернулся и не пошел обратно, а лучше сразу прямиком на выход из этого гребаного дома? Или на тот момент мне не хватило самых элементарных физических сил?
— Бога ради, Дэн, только не говори, что у тебя появилась новая фобия, — Алекс даже не обернулся, когда толкал створки дверей, явно иронизируя и поддевая своим скептическим диагнозом. — Если это и так, тогда самое время избавиться от нее на месте. Или хочешь, чтобы я переживал из-за тебя непомерным чувством вины весь остаток своей жизни?
Он развернулся ко мне, ненадолго приостанавливаясь через несколько шагов уже внутри открытой галереи. Это тоже была грубая шутка, но с иным контекстом, и она неплохо сработала, даже не смотря на его абсолютно бесчувственное по этому поводу лицо. Чувство вины и Александр Рейнольдз? Если бы Дэниэл Мэндэлл-младший не был его близким и лучшим другом, он бы с превеликим удовольствием послал бы того на все четыре стороны и прямо сейчас.
Как видно, он прекрасно знал, чем меня подцепить и выдернуть из кратковременного ступора. Я мог, конечно уйти, и не думаю, что испытывал тогда хотя бы каплю должного любопытства. И возможно я заставил себя сойти с места и пойти следом за Лексом только потому, что не заметил внутри комнаты чего-то, что могло стать вчерашним продолжением моего кошмара. Мы не в мистическом триллере, где за тобой могут сами собой захлопнуться двери и тебя самого затянуть на потолок ожившими цепями и крюками.
Уже где-то на полпути к центру огромного помещения я разглядел третьего участника нашего будущего шоу-представления — пока еще не обозначившуюся фигурку девушки в центре второй части залы. Я даже почти успел остановится, не понимая, почему ее присутствие задело таким неожиданным воздействием мое сознание и не ожидающие ничего хорошего натянутые предчувствия.
Я испугался? Чего? Того, что придется столкнуться лицом к лицу в этой комнате с кем-то еще, кто не знал меня и кого не знал я? И какого черта Алексу приспичило тянуть меня на свою возможную сессию с одной из своих клубных нижних? Можно подумать я не знаю, что с ними делают на всех этих станках, расставленных по периметру этой галереи.
— Дэн, это Амелия… Моя любимая, послушная и самая покладистая девочка…
Бл**ь, изменившийся голос Алекса и произнесенные его мягким баритоном ласковые эпитеты резанули меня посильнее, чем его самые жесткие и грубые оскорбления. Я практически не чувствовал, как продолжал идти, слишком медленно, словно собирался уже остановиться окончательно (а может даже развернуться и перенаправить свои шаги на выход из залы), задолго до того, как захочу дойти до основной сцены действий — к Рейнольдзу и к его… Сабе. К молодой красивой девушке, с точеной фигуркой фотомодели, стоявшей в эти самые минуты в прилежной позе покорности на коленках, на меховых шкурах ковра где-то по центру, перед той самой зоной "отдыха" дивана, кресел и столика… в нескольких метрах от камина…
Что именно меня тогда так шокировало, и что конкретно я испытывал на тот момент — страх, панику, психический шок или… легкое возбуждение? Нет, далеко не сексуальное… я не мог дать ему какого-либо точного определения. Пока еще не мог, как и не мог остановится окончательно, скорее по инерции продолжая сокращать между нами расстояние и не сводить оцепеневшего взгляда с Амелии и всех манипуляций Алекса. То, как он обошел девушку со спины, намеренно задевая и прижимаясь к ней ногами, как бы вскользь или "невзначай" приподнимая правую руку и вначале только тыльной стороной пальцев, а потом уже и всей ладонью скользнув невесомой лаской по ее лицу, дотрагиваясь только лишь подушечками пальцев чувствительной поверхности кожи на щеке, скуле, под подбородком… на шее…
Я чуть сам не дернулся, когда Амелия моментально отреагировала на это прикосновение (как впрочем и на все предыдущие) несдержанным тихим всхлипом, дернувшись всем телом и закатывая глазки. Fuck. Меня не надо было убеждать, что это всего лишь разыгранная передо мной показательная сценка. Я понял, что это не игра сразу же, как только увидел реакцию девушки и именно на физическом уровне. Как стянулись крупные ареолы ее сосков обнаженной груди и как натянулась сама кожа на идеальных полушариях, приподнимая их еще выше и особенно под накатами участившегося дыхания. Как задрожал ее животик и неосознанно сжались бедра в черных чулках. Я был уверен, что она взмокла еще до нашего с Алексом прихода, только лишь от одного чувства ожидания и предвкушения. И сейчас ее накрыло волной острейшего возбуждения куда и намного сильнее, под самым желанным для нее прикосновением — под рукой своего любимого хозяина. Не удивлюсь, если она спустила в эту секунду очень щедрой порцией вагинальных соков.
— Амелия, познакомься. Это Мастер Дэн. Он будет сегодня нашим желанным гостем.
ebooksa