В любви и боли. Противостояние. Том второй

22
18
20
22
24
26
28
30

— Разве такое возможно? Я же впервые…

— А кто говорил, что невозможно? Если это в твоей крови, то оно по любому проявит себя… И не забывай о психической ауре самого сабмиссива, настроенного на твою волну и собственные полученные ощущения. Некоторых даже заводит осознание, что их не только бьют, но и наблюдают за ними со стороны, так называемый дополнительный эффект Рласебо Домино — подсознательное самовнушение, удовлетворение от чьего то пассивного внимания.

— Так она не спит? И как долго она…

— Все зависит от глубины транса и количества эндорфинов в крови и сосудах мозга. У каждого по разному переживается "разрыв" мозолистого тела, как скажем у тебя во время алкогольных запоев… Кстати, ты так и не сказал, что сам испытал? В какой-то момент мне показалось, что и ты буквально на грани домспейса… Что ты сам пережил? Ощущения выпадения из времени не было? Выпить не тянет?

— Нет, все нормально. Может слегка устал… или не слегка… — неужели он думал, что я сейчас ему расскажу все, что успел пропустить через собственное сознание и тело за прошедшие минуты чистейшего безумия, допустить к той части своей жизни, куда не пускал никого и временами даже самого себя… к тебе?

Это мое… только мое и особенно сейчас.

— Теперь я могу идти? Я выполнил свою часть сделки? Мы квиты?.. — неспешно перевел взгляд к лицу Лекса, впервые не испытывая при встрече с его сканирующими глазами ни волнения, ни подкожного страха, ни абсолютно никакого беспокойства по поводу его способностей заглядывать в тебя и видеть намного глубже, чем кому бы то ни было другому. Я прекрасно знал, что на этот раз у него ничего не получится. Дальше моей застывшей радужки и суженных зрачков он не пройдет. Всего лишь отражение поверхности мнимой пустоты — зеркальная гладь защитного блока, за которой кипело и переминалось бездонное море живой боли и… вопящей, сгорающей заживо, агонизирующей любви…

Этого не должен видеть никто. НИКТО. Даже ТЫ.

Возможно он и сам не ожидал от меня подобной реакции, вернее, ее полного отсутствия. Слегка свел брови, настороженно разглядывая мое абсолютно бесчувственное лицо.

— Ты уверен, что все в порядке?

— Да, в полном. Такси уже наверное приехало… — просто смахнул с плеч его руку, практически неосознанным движением, одновременно разворачиваясь и делая несколько ровных неспешных шагов к центру залы, намереваясь пройти все расстояние до дверей выхода в одном сдержанном и сверхспокойном темпе… не оборачиваясь назад.

— Так ты сейчас домой? В Леонбург? К сыну?..

Нет, Алекс не бросился за мной следом, не попытался на последок встряхнуть за плечи и выбить из меня ответы на мучавшие его вопросы. Может он действительно знал и видел больше, чем показывал… это же была его идея с этой гребаной сессией.

— Да, — надеюсь, моего короткого четкого ответа для него было предостаточно?

— И что ты собираешься теперь делать? Дэн, — он повысил голос, на время забывая о лежащей рядом в трансе Амелии. Плохой признак, Лекс, волнение на лицо, — Ты знаешь, что ты будешь там делать?

— Знаю, Алекс, знаю, — можешь не переживать на мой счет.

Не только знаю, но и чувствую, вижу, слышу и держусь за нее изо всех сил, вцепившись мертвой хваткой зубами и когтями.

ТЫ ведь тоже ее слышишь? Ощущаешь?

Теперь я не просто тебя держу, теперь это больше, чем одержимая зависимость… Ты тоже часть этого, и без тебя я не войду в ее черные воды, в ее бескрайнюю бездну. Да, она всегда была частью меня, была мной и на этот раз я не только это осознал и прочувствовал, я наконец-то понял, что это было на самом деле.

Да, моя девочка. Я знаю, что хочу и чего всегда хотел… Взять тебя на руки, по настоящему, в живую, твое беспомощное обнаженное тело, прижать тебя к груди, затянуть твой напуганный взгляд в свои глаза, окутать своим теплом, волей… болью, выстраданными днями и ночами, накрыть своей прочной живой клеткой всю, с головой; забрать, скрыть, спрятать… сделать тебя частью своей жизни, по настоящему. Заставить дышать, думать, хотеть и существовать только мной… Вернуть тебя. Да, бл**ь. Сделать то, что должен был сделать сразу пять лет назад в Эшвилле — не дать тебе дойти до такси…