Только тогда Алекс позволил себе вернуться в прежнее положение неоспоримого хозяина, откидываясь всем корпусом и затылком на спинку кресла. Я действительно выглядел настолько слабым и убогим? Мои страхи, боль и обостренная немощь оказались сильнее моих внутренних демонов или истощенный зверь уже был не в состоянии дернуть хотя бы лапой, не то чтобы зарычать в ответ?
— Я же не от скуки ради тебе это все выговариваю, Дэн. Неужели после всего, через что мы уже успели здесь с тобой пройти, ты не сможешь продержаться хотя бы еще несколько часов? Или ты заранее настроился на поражение? А может опасаешься услышать что-то, в чем сам боялся себе признаваться все эти годы? Увидеть всю картину трезвым взглядом, какой она есть на самом деле? Что тебе так и не дали шанса получить прощение, быть понятым, услышанным и принятым? Что ты тоже имеешь право на участие в выборе и решении вопросов, которые она не должна была делать за вас двоих.
— Быть понятым и принятым?.. — я не чувствую и не понимаю, как из моего горла вырывается то ли пережатый смешок, то ли отрывистый хрип. Я почти оглох, ослеп и отупел… последняя фраза Алекса долбанула по центру нервной системы, вырвав с корнями базовое крепление защитной блокировки. Не знаю, как еще умудряюсь стоять на коленях, когда так непреодолимо тянет опереться обеими ладонями о паркет, согнуться, а лучше лечь прямо на пол…
— Ты меня слышишь, Дэн? Да, бл**ь. Ты еще никого не убил, хотя благодаря этому гребаному состоянию умудрился дважды изнасиловать свою жену. Она осудила тебя и выдвинула свой вердикт даже не дав тебе права на защиту. ОНА не позволила тебе объясниться, ОНА тебя бросила, обрезав одним своим решением все пути к возврату и возможному пересечению, попросту и постыдно сбежав. Скажи, что ей мешало с тобой поговорить? Как цивилизованным людям, сесть за стол переговоров и разложить все по полочкам? Это настолько невыполнимая для нее сверхзадача? Или ты уже успел канонизировать ее образ в стан святых, что теперь никто и ничто не способно тебя разубедить в правильности ее свершенного поступка? Дэн, ответь, только честно. Ты сделал ей что-нибудь, что действительно могло ее так напугать — угрожал ей, поднял хотя бы раз на нее руку?
Боже, за что? Хватит. Мне срочно надо прилечь. Еще пара секунд и меня буквально вывернет на изнанку.
— Дэн. Отвечай, когда я задаю тебе прямой вопрос. Ты причинил Эллис вред, физический или моральный, хотя бы раз?
"Нет" — я ведь произнес это… может прошептал…
— Я не расслышал. Громче.
— НЕТ, твою мать. Я бы себе за это сам переломал руки и ноги, — мне хотелось это прокричать, проорать, в полную глотку, но меня глушила собственная слабость, выворачивающая на изнанку боль. У меня больше не было сил это выслушивать, какого хера я обязан все это терпеть, когда прекрасно знал, чем это закончится. Ты не доберешься до нее, я никогда тебе не позволю этого сделать. Ты смог прикоснуться к ее фотографиям, но дотянуться пальцами до нее внутри меня… хрена с два ты когда-нибудь дотронешься к ней во мне.
Как у тебя вообще повернулся язык сказать такое? Чтобы я сделал ей больно?..
Бл**ь, да. Я сделал ей больно всего раз, не сказав ей правды, я ударил ее неосознанно, сам того не понимая, когда и как, и вспоминать об этом сейчас… пропускать с твоими словами высоковольтным разрядом по нервам, венам и костям, умудряясь не терять сознания и рассудка, равносильно резать себя по живому там, куда не способно добраться ни одно механическое оружие… Я бы все сейчас сделал, чтобы наказать себя за это по настоящему, а не твоими жалкими игрушками, если бы знал, что она это увидит и поймет, на что я действительно готов ради нее.
— Дэн. Ты не виноват в ее уходе. Именно она не дала вам шанса, ни одному из вас. И она подрезала тебя настолько, что ты до сих пор не можешь выкарабкаться из этого дерьма, из собственных комплексов, страхов, предубеждений и раскормленной тобою боли. И ты так влюбился в это состояние, что начал его путать с ощущением ее близости. Дэн, любовь не убивает человека, она дает ему крылья, возвышает его, заставляет надеется, верить и идти к своей заветной цели. Ты за эти годы хоть к чему-то пришел? У тебя была цель, хотя бы одна, хоть что-то, ради чего ты готов был потратить месяцы и годы, чтобы достичь желаемых результатов? То, что тебя толкало, двигало вперед, насыщало новыми идеями, силами и стремлением преодолеть любое, даже самое неприступное препятствие. В том-то и дело, что ничего. Ты как превратился в полное ничто за эти годы, так ничем и остался, оставляя после себя одну пустоту, полную безысходность и бездну непреодолимого отчаянья. Не мне тебе говорить и уж тем более учить, что все находится в твоих руках. Было бы желание и цель…
— А какой смысл… ради чего?.. — сколько людей и с какой интонацией говорили эти слова? Находились ли они в тот момент на том же краю, что и я, чувствуя, как замирает и леденеет в груди сердце от осознания самой банальной и такой невесомой мысли: всего шаг… один лишь шаг и все закончится… больше ничего не будет… ни чувств, ни меня… ни тебя…
Я произношу это спокойно, будто и вправду больше ничего не ощущаю, словно пытаюсь обмануть не только Алекса, но и самого себя. Хотя внутри все разрывается, кипит и лопается от выворачивающей боли… от ненормального желания закричать, сорвать голос, вырвать из собственного сознания остатки здравого разума. Я не хочу больше ничего слушать, какой в этом смысл, если все равно ничего не изменится…
— Только не надо мне тут заливать, что тебе больше нет ради чего жить, твоя жизнь давно закончилась или даже не начиналась. Бл**ь, Дэн, у тебя на руках больной сын, да ты жилы из себя должен рвать, чтобы сделать для него все возможное и невозможное. Или ты уже заранее поставил и на нем крест? Еб**ь твою Эллис в жопу. Хочешь сказать, что из-за нее ты готов плюнуть на жизнь своего единственного ребенка?
— Хватит. Все, — когда же этот ад наконец-то закончится? Почему мне просто не дадут уйти отсюда? Оставьте меня в покое. Дайте хотя бы сдохнуть в тишине и без ваших гребаных качелей. У меня скоро все извилины вывернут наизнанку от ваших мозготрясок…
Я сам не понимаю, почему еще стою на коленях и не падаю, почему не сгибаюсь пополам, не вжимаюсь лбом в паркет и не рву с корнями волосы на голове.
— Тогда останови это сам. Сделай хоть что-то, хотя бы один шаг из этой клоаки.
Я не заметил, когда он снова вынырнул из плотных сумерек комнаты и моего затуманенного сознания, прорвавшись сквозь переминающиеся пятна бесформенной дымки к моим полуослепшим глазам, нагибаясь чеканной маской ожившего языческого божества над моим выбеленным от нереальной боли и зашкаливающих страхов лицом. Гибкие сильные пальцы с широкой теплой ладонью охватывают сверхкрепким зажимом основание моей шеи, вжимаясь в изгиб трапеции над ключицей и в болевые узлы на спине, будто пытались не просто зафиксировать и удержать положение моей головы в нужной точке, а скорее влить невидимой но весьма ощутимой инъекцией под кожу часть физических сил своего хозяина.
— КАК? Что я должен такого сделать, твою бл**ь? — прохрипеть или прорычать в глаза лучшему другому, едва различая его черты и едва осознавая что балансирую на этой грани всего в ничего от возможности сорваться…
ebooksa