— Психопатка.
— Наивная дура.
Предупреждение номер один. Твоя лучшая подруга решительно и беспросветно настроена против.
Мало мне собственного хаоса в мыслях и чувствах, давайте встряхнем их что мочи, да пожестче, чтобы замутилось до самой поверхности и кромки.
Сколько я ее не расспрашивала и не распытывала, она так и не могла толком объяснить, откуда у нее вообще взялось столько предвзятостей к Дэниэлу. Впрочем, подобный расклад собственных отношений к Саманте Грин не мог растолковать и сам Мэндэлл. Как выяснилось позже, их чувства к друг другу оказались обоюдно взаимными. При чем на чисто голых подсознательных инстинктах — антипатия в чистом виде.
Знак свыше номер два не заставил себя долго ждать, последовав буквально на следующий же день. И здесь без небольшого вступительного предисловия не обойтись.
Имя Алека Митчелла, мелькавшее уже не первый раз, должно было вызвать определенный интерес с желанием, узнать каким именно боком он клинился в эту историю.
Как бы хотелось сказать, что это так, легкий выхлопной выброс посреди чистого горного воздуха, но, боюсь, парочкой искрометных фраз здесь не обойдешься.
Если судить по предыдущим упоминаниям и высказываниям об этом типе, можно с легкостью догадаться, что Митчелл являлся тем самым парнем, которому удалось пропустить меня через полный классический набор первых серьезных отношений с сексом, зародившимися высокодуховными чувствами и… расставанием на почве "Девочка, я никогда тебя не любил, а трахаться мне с тобой уже порядком наскучило" (надо же, кажется, мне удалось уложиться в один абзац)
Ну, и дальше, по списку.
Еще тогда я страстно мечтала избавиться от воспоминаний этого своего краткосрочного, но незабываемого опыта и очутиться в объятиях Дэниэла нетронутым и непорочным чистым цветком (я действительно сказала "цветком"?). Но от реальности и жестокой правды так просто не сбежишь. Тем более, если она временами напоминает о себе и мозолит глаза в самый неподходящий момент.
— Эй, Льюис.
Ох, тыж засранский.
Разворачиваться было уже поздно. Я прошла половину пути длинного коридора, когда в одной из встречных группок студентов увидела Алека Митчелла.
Шок, нервный скачок сердца, мощный выброс адреналина в кровь вместе со змеиным шипением в ушах и откровенное изумление… (какого хрена он делает в это время в нашем учебном блоке, а не отсыпается в общаге не известно в чьей постели и комнате?). Я практически тормознула, взгляд судорожно забегал по открытому пространству. До поворота на лестницу надо было пройти еще метров десять и как раз мимо окна, у которого сбилась кучка местных питекантропов с последнего курса. Хотя глаз успел подметить парочку студенток-первокурсниц, а мозг выдать по этому поводу неутешительный вердикт на ближайшее будущее "Удачи, девочки. В учебе и постели"
Я прибавила шаг. Чем быстрее я миную это клоаку, тем больше у меня окажется шансов забыть об этой неприятности за несколько часов, а не дней. Мне даже захотелось задержать дыхание при попытке проскочить мимо этой нехилой компашки из полудюжины парней-переростков и их новеньких фанаток-почитательниц.
Цвет нации, мать всех перемать… Неужели Дэниэл был когда-то одним из них? Хоть убейте, не поверю.
— Льюис, ты что, куда-то опаздываешь?
Я болезненно поморщилась и почти застонала, наблюдая, как Митчелл изящно спрыгивает с высокого широкого подоконника подобно большой гибкой кошке и свободно протискивается сквозь гудящую толпу дружков и подруг по направлению ко мне.
— И что, даже не поздороваешься? — он вчера чего-то перекурил или, наоборот, недокурил?