Маленькая сучка. Я же видел, как ее саму ломало и едва буквально не корежило. Скорее, даже чувствовал собственной кожей. Ее эрогенную дрожь от собственный действий и хорошо замаскированного предвкушения. Когда она щупала прямо через ткань мой член, скользя вверх и вниз по его упругому стволу от тяжелой мошонки до упирающейся в ширинку головки, я словно вбирал им не ее возбуждающие прикосновения, а посылаемые через сенсоры ее чувственных пальчиков ее собственную похоть и доводящее до полного умопомрачения исступление. Ведь я видел его в ее глазах и на лице, в которых и на котором сейчас невозможно было что-либо спрятать или скрыть. Ее восхитительное бесстыдство, ее одержимость заполучить желаемое прямо сейчас, доводящие ее до неуравновешенного состояния озабоченной сучки. Как же мне хотелось проверить, насколько уже взмокли ее трусики и до каких пределов опухает ее киска в такие моменты, особенно, когда она дорывается до главного приза, вытягивает его во всей красе из расстегнутой ширинки брюк и начинает вести кончиком языка по центральному "ребру" члена — прямо от грубого шва на мошонке и до чувствительной уздечки у основания головки.
— Какая умничка… — и, похоже, мой голос окончательно сел. Да и я, бл*дь, опять не сдержался. Потянулся снова рукой к ее ошеломительному личику, чтобы запечатлеть этот сказочный момент в своей прибалдевшей памяти, как можно дольше. Коснуться ее скулы, и легкой лаской, лишь кончиками пальцев провести по краю губок, которые только что накрыли мою головку горячим вакуумом очень жадного и влажного ротика. Тогда-то я и не сдержался. Довольно выдохнул через приоткрытый рот. А когда она заработала язычком, защекотав нежную плоть в самых эрогенных ее точках, слизывая каплю смазки и растягивая ее вместе со своей слюной по всей поверхности облюбованного ею "леденца", я чуть было буквально не зарычал.
Не скажу, что ее предполагаемый профессионализм опережал ее реальный опыт, но не отметить все ее старания, я конечно же не мог. Может этим мне и сносило периодически крышу. Да, она очень старалась, особенно когда пыталась выглядеть крайне опытной минетчицей, временами не рассчитывая нужных сил и ненамеренно, как говорится, малость перестаравшись, причиняла мне боль. Чуть плотнее сжимая губки, задевая в порыве страсти зубами головку или совсем уж сильно надавливая на нее язычком. Но даже в этом случае, в этих несознательных болевых пытках я испытывал дополнительный стимул для очередной вспышки ненормального возбуждения с одуряющим удовольствием, вплоть до сумасшедшего желания кончить прямо ей в рот в эту самую секунду. Тем более, когда она уж очень старательно начинала дрочить ладошкой по всему стволу каменного члена, пока своим ротиком и язычком трахала его головку, явно подражая когда-то увиденным ею в порнофильмах приемам от профессиональных порно-актрис. Про глубокий минет можно было и не мечтать. Пару раз она пыталась взять этот непосильный для себя рубеж, но даже не могла преодолеть и половины всей длины слишком большого для нее фаллоса. Поспешно возвращалась к менее дискомфортной для ее ротика и горла точке, тайно переводя дыхание перед следующим, более приятным для нее заходом.
Видимо, только из-за этого я и смог сдержаться от бомбящих мое тело и помешавшийся рассудок искушений. Скорее, больше наблюдая, чем участвуя и, само собой, наслаждаясь каждой восхитительной секундой, мгновением и этими исключительными картинками чистейшего греха. Видом моей маленькой грешницы, старательно трахающей мой перевозбужденный пенис жадным ротиком и с явным удовольствием изучая его практически до самого основания бритой мошонки шаловливыми пальчиками, упругими губками и юрким язычком.
Я бы с превеликой радостью продлил эти минуты до целой вечности… но… Добраться до ее киски и всадить уже полностью готовый для этого член мне не терпелось куда сильнее. И то… это было бы тоже слишком рано и поспешно. Хотя от такого убойного минета меня вело далеко неслабо. Вернее даже, от искренних стараний моей Стрекозы, от того, что она хотела этого не меньше моего… Моя девочка хотела именно меня.
В общем, затягивать эту сладкую пытку я все-таки не стал, в конечном счете, остановив столь прекрасный акт нашего обоюдно аморального падения почти жестким жестом своей чуть дрожащей руки. Вцепился в волосы на затылке Алины и заставил ее оцепенеть в одной конкретной точке, одновременно направив взгляд ее округлившихся от недопонимания глазок на свое потемневшее от сильного прилива крови и нависшее над ней лицо.
— Ну что ж… Могу сказать, это было очень даже ох*енно… Но оценку ставить не буду… — все же я не удержался и, отобрав из ее ослабевших пальчиков облюбованную ею игрушку, пока без особого садизма провел головкой по ее распухшим до темно-малинового цвета губкам, очерчивая их природную красоту столь извращенной лаской. Зато каким сладким спазмом опять резануло по всей длине члена. — Тем более, что у нас еще целый вечер впереди. Да и тебе нужна небольшая передышка…
— Что вы желаете, чтобы я еще сделала? — как же мне это нравится. Как слепнут ее глазки от внутреннего шока при бешеных атаках собственной похоти, как по ее телу гуляет несдержанная дрожь греховной истомы и как звучит ее севший от возбуждения голосок, пока она немощно цепляется за мои бедра, не в состоянии отвести зачарованного мною взгляда.
Невинная совратительница, которая пытается притворяться суперпрофессионалкой в тяжелом весе. Как же мне хотелось сорвать с ее чистого личика эту ложную маску, которая могла бы сойти для оговоренных заранее секс-игр, но никак ни в качестве защитной брони для прячущейся за ней далеко неискушенной девочки. Сумасшедшие желания с сумасшедшей для нас двоих ситуацией, когда безумие вырвавшихся на волю демонов правит балом на грани фола, мечтая довести свои самые порочные идеи до их логического завершения. Наказать, сломить и дожать, чтобы больше и думать о других не могла, как и допустить в свою красивую головку мысль о возвращении в агентство или в постель к моему отцу. Ну уж нет. Сегодня она о нем уж точно не вспомнит, скорее, побоится хотя бы просто невзначай о нем подумать. Хрена лысого тебе, папенька, а не мою Стрекозу. Не сегодня. Не на моей территории… НИКОГДА.
— Я хочу… — мой голос опять надломился, после очередного помутнения рассудка, после ментального удара под дых, едва не выбившего из меня весь дух. — Чтобы ты на четвереньках прошлась отсюда до окна, очень озабоченной и сексуально гибкой кошечкой. И следующую песню протанцевала прямо на фоне городской панорамы, удерживаясь руками за стекло. Спиной ко мне… Думая все это время обо мне и о моем члене, как насаживаешься на него и трахаешь. Твои движения так и должны выглядеть, как будто ты еб*шь толстый х*й, растягивая удовольствие. А потом я проверю насколько сильно ты за это время взмокла…
Какой же это сладкий для слуха звук — немощный всхлип моей шокированной девочки на дошедший до ее сознания смысл моих слов. А как вздрагивало ее безвольное тело на вибрацию моего голоса, ласкающего ее личико вместе с головкой члена, которым я больше не давал ей играться и получать столь желаемое для нее наслаждение с мнимой надо мной властью. За такие редчайшие кадры еще прошлым днем я готов был отдать очень многое. А теперь, любуясь ими воочию, вбирая реальность происходящего с ощущениями близости и тела Стрекозы рецепторами своей кожи и воспаленными запредельным возбуждением нервами, я все равно понимал, насколько мне этого мало. Ничтожно и мизерно мало для моих только-только распробовавших вкус данного безумия демонов.
— Ты хорошо поняла, что я сказал? Повторять не нужно?..
Как быстро слетела агрессивная бравада с ее искаженного острой неудовлетворенностью личика. Да и я не спешил отпускать ей волосы, наслаждаясь тугим натяжением шелковых прядей меж своих пальцев. Мне же придется где-то еще минут пять или десять ее не трогать. И предстоящая пытка — это не только ее наказание, но и в чем-то мое тоже.
Ответить голосом у нее не получилось, только кивнуть, пересиливая давным-давно сдавшую все свои позиции гордыню недосягаемой королевы.
— Тогда начинай… Не забывая все делать с чувством и искренним желанием. Чем быстрее я поверю в твою готовность меня принять, тем скорее я приму решение, что с тобою делать дальше. А теперь на пол, моя кошечка… на четвереньки.
Думаю, от такого приказа любая не причастная к Теме сучка вспылила бы прямо на месте. Какое счастье, что ты у меня не любая, а единственная в своем роде и прекрасно понимаешь, что от твоей воли здесь ничего не зависит. Зато знаешь, как не выглядеть в такие минуты в край униженной и размазанной по полу тряпкой. Может лишь поначалу немного и пошатнешься, будто от невидимого удара. Вернее, после потери удерживавшей тебя все это время такой крепкой опоры — моих рук.
Как только я убрал их от нее, отпустив и волосы, и все еще неудовлетворенное личико, две или три секунды она явно находилась в некоторой дезориентации, не понимая, что не так и почему пол под ней такой неустойчивый.
Не поверишь, но нечто подобное испытал и я, точнее, мое тело. Будто я и сам лишился, еще и по собственной воле, самого ценного для мне страховочного троса. Хотя нет, более ценного, чем обычной опоры. Но подо мной хотя бы было кресло и сгруппироваться мне было намного легче.
Чего не скажешь о Стрекозе. Ей пришлось пройти через многое. И найти в себе силы отползти от кресла более-менее грациозными телодвижениями, а потом еще и встать на четвереньки, разве что не мяукнуть и не ударить хвостиком по полу с раздраженным недовольством. Но, как ни странно, ни глупо, ни нелепо она при этом не выглядела. Явно сказывался немалый опыт прирожденной танцовщицы. А вот соблазнительно сексуальной и, при любом раскладе, дико возбуждающей, еще и как. Даже свой первый "шажок" начала с того, что вытянула перед собой обе руки проехавшись ладошками по толстому ворсу ковра, одновременно прогибаясь в спине, выпячивая при этом шикарную попку и почти касаясь пиками своих возбужденных сосков совершенно равнодушного пола. Не удивительно, что мой член отреагировал на такое бесстыжее приглашение практически моментально, а в голову шарахнуло очередной извращенной фантазией. Встать наконец-то с этого треклятого кресла, подойти к этой бессовестной развратнице и всадить ей прямо в той позе, которую она мне продемонстрировала с таким вызывающим и крайне восхитительным видом.
Не знаю, как мне удалось так долго продержаться, но, скорей всего из-за той же парализующей слабости, до которой меня довела мая собственная одержимость. Все, на что хватало пока сил, так это смотреть за дико сексуальными передвижениями такой же неудовлетворенной, как и я, кошечки. А смотреть там было на что. Я даже не сразу вспомнил о том, что отключил до этого музыкальный центр и в мертвой тишине квартиры теперь определенно чего-то не хватало. Только, боюсь, в такие моменты думать о том, какая композиция больше всего соответствует нашему обоюдному состоянию, что говорится, совершенно ни к месту и ни ко времени. Хотя решение пришло на удивление быстро и как бы само по себе.