— Что, пожалуйста? Что ты, бл*дь, от меня хочешь? — я зверею еще больше, поскольку сам не в состоянии этого терпеть. Уже почти тебя трахать, но все еще не так, как мне хочется.
— Трахни меня. Умоляю.
— Боюсь, трахни — это совершенно не то слово. Мне нужна точная конкретика. Что именно ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?
Ох, как ты взвилась и заскулила, когда я скользнул пальцами по всей вагине и загнал средний в интенсивно спускающее влагалище. Если я уже умудрился смазать о твою киску свой член пока им растирал всю промежность и клитор, что будет, когда я всажу его по самые яйца прямо в пи*ду? Точно потечет по мошонке.
— Вые*би меня… Умоляю. Я хочу, чтобы ты меня вые*ал…
А уж после таких слов, еще и срывающимся в скулящий стон голоском, не то что крышу способно сорвать в один дожим чужого сладкого всхлипа, но и буквально довести до бурной эякуляции. Даже не знаю, как в тот момент не кончил, тем более после оглушительного удара в голову, расплескавшего кровавыми пятнами перед полуослепшими глазами вырвавшегося на волю безумия. Кажется, на первых порах я почти ничего не почувствовал, если бы не вжался со всей дури в твою киску своей мошней в момент вспарывающего погружения на всю длину члена в твое на удивление тугое лоно. Вскрикнула ты тогда почти в унисон с моим хриплым выдохом, заскользив по стеклу трясущимися ладошками и интуитивно прогибаясь в спине, будто собираясь в ближайшие секунды от меня сбежать.
Да, конечно, размечталась. Особенно после того, как я сделал пару грубых толчков, наконец-то ощутив головкой пениса умопомрачительную глубину бархатных стенок влагалища, еще и постоянно спускающих… бл*дь. После чего озверел окончательно, тоже уперевшись ладонью о стекло рядом с твоими дрожащими пальчиками, второй рукой насильно разворачивая твое перекошенное от сумасшедшего перевозбуждения личико к своему лицу, чтобы тут же впиться сминающим поцелуем в твои стонущие губки.
А вот это уже все. Полный и только обоюдный блэкаут. Когда за пределами нас двоих больше ничего и никого не существует, даже россыпи живых огней ночного города за огромными окнами. Вообще ничего. Пустота, вакуум, черная дыра. И только мы одни (или уже одно целое), в ее черном сердце, подобно его единственной бьющейся мышце, пульсирующей в унисон нашего общего сумасшествия. Прорастая друг в друга, сливаясь клетками тел и сущностей все глубже и неразрывней при каждом последующем толчке, ударе, несдержанном стоне…
Я уже и сам не понимал, как и где именно тебя трахал. Казалось, везде, где только можно и невозможно — в рот, в пи*ду, по всей поверхности кожи и под кожей, а мне все было мало. Мне хотелось проникнуть еще дальше, туда, куда еще никто не добирался (особенно мой отец) и никогда не сможет добраться, кроме меня. Не удивительно, что от такого напряжения во всем теле и чуть ли не бешеных толчков членом, я взмок практически моментально. Буквально в тебя вбиваться, одновременно сдерживаясь, чтобы, не дай бог, не кончить не в самый подходящий для этого момент, для такого во истину нужна нечеловеческая выдержка. Да еще и трахать языком твой рот. Похоже, я немного переоценил свои силы. Но остановиться все равно уже не мог. Тем более, когда вбирал твои усилившиеся стоны и эрогенную тряску практически всей своей кожей, а охренительные сокращения-сжатия тугих стеночек бархатного влагалища всем своим членом и вздувшейся до своих возможных пределов головкой. А как из тебя текло по моим яйцам… бл*дь…
Когда дрожь в твоих коленках (да и почти во всем теле тоже) ощутимо усилилась, и ты даже перестала отвечать на мой насилующий поцелуй, все чаще и чаще задерживая дыхание со стонами, прекращая мне подмахивать и явно теряясь в пространстве, тогда и мне пришлось на ходу переосмыслить эту ненормальную ситуацию. Я вытащил из тебя член, хотя ты при этом не до конца поняла, что произошло и почему тебе стало так резко прохладно, а потом и вовсе прервала все физические связи с окружающей реальностью. Мне пришлось развернуть тебя к себе лицом, подтолкнув еще ближе к окну и прижав спиной к массивной колонне межоконных перегородок, после чего присесть на корточки, чтобы снять с твоих почти парализованных ступней совершенно неудобные для таких экстремальных подвигов туфли. Не представляю, как за все это время ты умудрилась не подвернуть ноги и не упасть. Ты же сама была не своя, а сейчас так и подавно ни черта не соображала, интуитивно цепляясь за мои плечи и продолжая ненамеренно вздрагивать при каждом моем к тебе прикосновении и тех разрядов предоргазменной эйфории, которые все еще тебя не отпускали. Может только немного и, то ненадолго, пришла в себя, когда я снова встал, снова над тобой нависнув, припечатывая собой к теплому граниту колонны. В очередной сумасшедший момент, когда с одержимостью озабоченного психопата во взгляде полуослепших глаз вперился в твои распахнутые во всю ширь глазки с частично отсутствующим в этом мире взором. Но тебя затрясло еще до того, как я раздвинул твои ощутимо ослабевшие бедра своей ногой и уже секунды через две опять ввел в тебя свой член. Хотя поиметь тебя хотелось в очень большом количестве всевозможных поз, и чтобы в каждой из них ты очень бурно кончала, учитывая, сколько раз я рисовал все эти красочные картинки в своем извращенном воображении.
Правда не знаю, чего я сейчас жаждал больше всего — измучить тебя забойным трахом, прерываясь всякий раз перед тем, как ты вот-вот кончишь или наоборот, довести до обморока бесконечным счетом циклических оргазмов. В любом случае, небольшой перерыв пошел на пользу только мне, немного охладив и дав возможность удерживать все свои дальнейшие движения под жестким контролем. К тому же, мне куда сильнее хотелось ловить собственный садистский приход, наблюдая за выражением твоего немощного личика с очень близкого расстояния, вернее, с его полного отсутствия. Что я теперь и делал, пока насаживал тебя на одеревеневший х*й, усиливая и ускоряя его удары в твоем влагалище в ответ на твою реакцию. На возобновившиеся стоны из твоего перекошенного ротика, на эпилептические припадки твоего содрогающегося в эрогенных конвульсиях и изгибающегося в моих крепко удерживающих руках тела и, само собой, на твои несдержанные попытки мне подмахнуть, чтобы подстроиться под мой сумасшедший ритм и тем самым усилить воздействие трений долбящего тебя члена на и без того воспаленные мышцы вагины.
Естественно, я не останавливался уже буквально в тебя вбиваясь, нещадно, жестко, до подхлестывающих и будоражащих слух громких звуков-шлепков, до сладкой боли в яйцах при каждом ударе о твои упругие ягодицы и, конечно же, до твоих задыхающихся криков. Да, моя Стрекоза, именно так и е*ут, по-настоящему, пока твой рассудок окончательно не порвет и тебя саму не выгнет в моих чуть дрожащих от перенапряжения объятиях. И то, мне придется прерваться, потому что ты вытолкнешь из себя мой член в буквальном смысле этого слова, а меня в тот момент едва самого не накроет преждевременной эякуляцией. Уж что-что, а спутать струйный оргазм от обычного просто нереально, особенно в тот момент, когда он начинается. Когда одна из внутренних мышц влагалища вздувается очень твердой и крупной шишкой, тут же выпихивая из себя все "лишнее", и практически сразу же оттуда начинает бить эякулярной струей, сила и объем которой зависит только от индивидуальных особенностей женского организма.
Так что ты меня облила, можно сказать, как раз тогда, когда я приятно ошалел и вовремя подхватил твое забившееся в конвульсиях тело.
— Моя умничка… Хорошая девочка… — меня и самого в тот момент пробрало одуряющей эйфорией, до сладкой подкожной дрожи и ментоловой волны, накрывшей от затылка и до копчика умопомрачительным приступом то ли ментального, то ли физического экстаза. По сути, это как ловить оргазм своего партнера. Так что я не просто словил твой, а чуть сам от него не двинулся черепушкой, прижимаясь все еще эрегированным членом и мошонкой к твоей кончающей пи*денке, пока она спускала на меня постепенно ослабевающими и сходящими на нет струйками. И даже когда они полностью прекратились, тебя все еще продолжало бить неслабыми конвульсиями во истину очень бурного и затяжного оргазма. А меня при этом не переставая крыли новые приступы разрастающихся аппетитов от только что распробовавших очень ценное блюдо моих персональных внутренних демонов.
Может от того я тогда и не удержался, снова впившись в твой ошалевший ротик ненасытным поцелуем, пока ты ловила последние судороги запредельной разрядки, и которые я не преминул подхлестнуть дополнительной стимуляцией со своей стороны — своей непомерной жадностью и собственной неудовлетворенностью. Тем более входить в кончающую киску, это, я вам скажу, такой крышесносный кайф. Особенно когда головкой проталкиваешься между тугими стеночками вагины с огрубевшей ребристой поверхностью, стискивающей твой член очень и очень сильными тисками. Будто прорываешься в девственное лоно еще никем не исследованное, но зато какое влажное и скользкое, еще и обсасывающее весь твой фаллос весьма осязаемыми спазмами. Тут уж запросто можно и рассудком двинуться, и с катушек съехать. Хотя меня от последнего почти пронесло.
Я зверел сейчас немного от другого. Я все еще хотел тебя трахать и куда сильнее, чем до этого, уже мечтая вспороть тебя буквально собственным членом до самого сердца. Или хотя бы дотянуться до сердечной мышцы, чтобы ты прочувствовала ею мои бешеные удары.
В этот раз хватило еще меньше времени, наверное, и полминуты не прошло, как ты опять меня вытолкнула и опять бурно излилась на мой живот с таким видом и ненормальными конвульсиями, будто собралась уже вот-вот испустить дух. Так что мне пришлось подхватить тебя на руки и все еще извивающуюся и дергающуюся перенести к ближайшей тахте секционного мягкого уголка.
Кажется, в те секунды ты впервые посмотрела меня почти осмысленным взглядом при чем не пойми с какими именно эмоциями. Прочесть в эти мгновения в твоем одурманенном чистейшим экстазом взгляде хоть что-то, кроме самого экстаза, наверное, было попросту нереально. Но ты ведь смотрела прямо мне в лицо и видела перед собой меня, хотя могла закрыть глаза в любой момент и ловить свой сладкий кайф дальше без мешающей для этого картинки с моим "пугающим" образом доведенного до полного помешательства психопата. Правда ты так на меня несколько раз уже глядела, еще когда трахала своим ротиком мне член у кресла, и когда я развернул тебя у окна лицом на себя. Разве что длились те моменты совсем недолго. А теперь…
Теперь, в моей голове вдруг что-то переключилось, хотя я все равно пребывал не в том состоянии, чтобы здраво оценивать или понимать все происходящие со мной изменения. При любом раскладе, я продолжал ходить по смертельно-опасной грани собственного безумия. Я не мог не перестать тебя хотеть и тем более сейчас, когда ты сама, собственными "стараниями" толкала меня к очередному приступу едва контролируемого экшена. Ты словно сама отдала мне в руки все козыри со всеми ответными ходами, просто принимая мои последующие атаки с летальными ударами, как за должное или неизбежное и… конечно же, с этой блаженной, но очень-очень слабой улыбочкой святой грешницы на губах. Тут уж действительно в конец чокнешься, поскольку так и не поймешь, кто же из вас двоих на самом деле выиграл в этой уж чересчур неравной схватке.
Только сейчас мне было уже на все наплевать. Сейчас мой мозг, да и все тело в особенности, долбило лишь одной навязчивой одержимостью — украсть тебя у этого гребаного мира, мою и только мою девочку. Привязать к себе настолько крепко и глубоко, чтобы даже не могла дышать без меня. Чтобы чужие прикосновения вызывали в тебе острую неприязнь и отторжение, а от моих, как от условных рефлексов (и прямо как сейчас), мгновенно включалась лишь нужная и только правильная на меня реакция. Хотеть МЕНЯ. Ждать МЕНЯ. Мечтать умереть или лишиться здравого рассудка под МОИМИ руками и МОИМ членом.