Легко ему говорить, когда не его припечатывает к креслу чувством убойного раздражения и неуемным желанием расхерячить как минимум половину своей квартиры (поскольку одной рукой особо не намахаешься).
— Хорошо, договорились. Терплю, сколько сумею, и жду.
Ага, жду… Размякнув в большом кожаном кресле перед гигантским рабочим столом из натурального черного дуба и ни разу за прошедшее время не обернувшись к затонированную панорамному окну к обожаемому виду на центр города. Где-то точно произошел очень серьезный сбой в программе, если я не подошел к последнему за все проведенные в кабинете часы. Это же моя одна из самых действенных терапий.
Вместо этого, я снова потянулся за опустевшей на две трети бутылкой рома и ливанул в пока еще целый бокал не менее ста пятидесяти грамм. С такими темпами буду отсыпаться этой ночью прямо в этом кресле.
Вопрос в другом, почти на миллион баксов… как мне дотянуть хотя бы до этой гребаной ночи, а потом уже и до утра? А если мой мистер Хайд таки сорвется с тормозов и пустится во все тяжкие? Я уже чувствую, как он подпирает к моей глотке, пуская заряд за зарядом обжигающим током под кожей и по всем расслабленным из-за алкогольных паров нервам… Как забирается в голову, подсовывая мне на глаза очень четкие картинки, как из недавно увиденного, так и сляпаного по ходу разошедшимся не на шутку бурным воображением. И не знаю, чем сильнее сводит с ума до сих пор и все еще — возбуждающим поцелуем Стрекозы или выедающим кислотой образом трахающего ее отца?
Как ты могла? Бля… Как ты могла после того, как меня поцеловала пойти и подставить эти губы под его член?
ГЛАВА одиннадцатая
Я проснулась не сразу, хотя почувствовала нежные прикосновения чужих пальцев на своих ягодицах, а потом на спине еще во сне. Невыносимо блаженная ласка, от которой моментально немеет кожа и сладко пульсирует под тлеющими на ней следами, посылая обжигающие приливы эрогенного напряжения в зудящие складки воспаленной киски. Даже интуитивно захотелось сжать бедра, чтобы испытать легкую, возбуждающую боль в глубине растертой вагины. Так что разбудили меня практически сразу, стоило чужому горячем рту прикоснуться к выступающим на моей спине позвонкам и оставить на них влажный след своего очень интимного поцелуя. Сдержаться от порывистого стона мне так и не удалось. Особенно, когда я прочувствовала всеми клеточками затомившейся плоти развратную роспись жадного языка и… невыносимое касание мужских пальцев на моментально отозвавшейся на их бесстыдное скольжение вульве.
Так недолго и свихнуться. А если бы я испугалась и подорвалась прямо на месте? И как я вообще сразу поняла, кто именно меня так откровенно баловал и целовал? Но какое сладкое пробуждение. Кажется, я снова очень-очень сильно хочу, чтобы меня оттрахали. Причем, с каждым новым заходом, мне все больше и больше начинало это нравиться. Неужели все дело в сексуальном партнере и в его опыте? Что же будет дальше, когда Глеб изучит меня вдоль и поперек?
Глеб? Да. Это был он. Хотя был момент всего за пару мгновений до пробуждения, когда мой спящий мозг зацепился за наглый и невыносимо упрямый образ Кирилла. Слава богу, я проснулась почти сразу. Иначе бы точно сошла с ума.
— С добрым утром, Стрекоза. Пора уже просыпаться. Я и так тянул, можно сказать, до последнего. — звучный баритон мужчины задел и мое раскрасневшееся от удовольствия ушко, и окончательно проснувшееся сознание. На что я не смогла не отреагировать собственной манерой почти кошачьего поведения.
Тихонько и намеренно захныкала, но слишком уж эротично, как и потянулась руками по простынке под подушку, изогнув изящно спину в пояснице и специально выпятив повыше очень теплую попку. Перед столь явно бесстыжим приглашением не смог бы устоять, наверное, вообще никто из ныне живущих (я имею в виду, из представителей мужского роду).
— Ну еще чуть-чуть… ну хоть пару минуток…
— Боюсь, эти пару минуток плавно перетекут в пару часов. Но за такую восхитительную попытку меня соблазнить отдельная благодарность. Давно не получал настолько изысканно эстетического и сексуального наслаждения. Думал, что вчера выложился уже до последнего. Оказывается, нет, еще не до конца.
Я все-таки заставила себя повернуться на бок лицом к Глебу, заодно решив испытать его спартанскую выдержку на прочность, видом своей возбужденной груди. Первое, что сразу бросилось в глаза, то, что он сидел рядом со мной на краю кровати и во что при этом был разодет буквально с головы до ног. В деловой костюм-тройку с галстуком и даже с золотым зажимом для галстука, идеально сочетающегося с парой золотых запонок на манжетах белоснежной и, само собой, идеально отутюженной рубашки. Про остальное можно и не говорить, точнее, про гладко выбритое лицо и уложенные в безупречную укладку латунно-пепельные волосы. И когда это он успел?
— Который сейчас час? — что-то я вдруг постеснялась пускать в ход свои врожденные чары по неприкрытому соблазнению. Даже дух слегка перехватило, в который раз наткнувшись на столь мощную скалу всеподавляющей властности и брутальной харизмы. Кажется, теперь у меня у самой появился свой собственный фетиш — статные мужчины в брендовых костюмах строго делового кроя.
— Восемь утра. Тебе тоже скоро надо в институт. Тем более, еще будет нужно переодеться, а, значит, заехать в общежитие. Поэтому, не советую подолгу плескаться в ванной, а то точно опоздаешь.
— Надо было разбудить меня на час раньше, — ну вот, поломали мне кайф, так и не дав испытать его в полную меру.
— Уверен, часа тебе должно на все хватить. — вот жеж вредина. Еще и посмеивается надо мной, как над раскапризничавшейся маленькой девочкой. — Кстати, возьмешь с собой эти распечатки и заполнишь, когда появится побольше свободного времени. Но, желательно сделать это уже сегодня. Я либо пришлю за ними своего водителя, либо отдашь их мне при следующей встрече.
— А когда мы встретимся в следующий раз? — мои мысли малость запутались, как-то уж очень резко сбившись с общей последовательности происходящего, особенно, когда сердце отреагировало паническим перебором на слова Глеба о каких-то распечатках. Мужчина как раз в этот момент потянулся рукой к прикроватной тумбочке и взял оттуда пластиковый скоросшиватель с прикрепленными внутри файлами для уже лежащих в них бумаг.