V-8. Право на свободу

22
18
20
22
24
26
28
30

Перебираемся на кухню. Дэниел разогревает мясо, а я нарезаю салат из свежих овощей. Тишина вдруг прерывается глубоким нежным голосом:

— Ви, мне жаль, что я пропадал всю неделю. Очень много работы.

В груди разливается тепло. Больше не чувствую себя лишней или ненужной. Может быть, все не так плохо, как кажется.

— Ничего. Я все понимаю. Ты занимаешься важным и благородным делом. Как твои пациенты?

— В процессе реабилитации. Все четыре операции прошли успешно. Как твои дела? Тебе здесь не скучно?

— Что ты? Ты оставил мне столько окон в мир, что скучать не приходится. Книги, фильмы… Мне и жизни не хватит, чтобы прочесть и посмотреть все.

— Окна оставил, но запер дверь, — задумчиво произносит Дэниел. — Ви, пойми меня правильно, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя заложницей, но отпускать тебя одну в город опасно.

И это я тоже понимаю. Мне спокойно здесь, но… Есть все-таки одно но, о котором пока не хочется думать. Только пока. Еще не пришло время.

— Знаю. Я и не прошу…

— Так будет не всегда. Я сдержу обещание. Ты станешь свободна. Сможешь делать все, что захочешь.

Каждое его слово, как пробившийся сквозь асфальт цветок. Внутри расцветает целый сад, только сердцевина все еще пуста.

— Спасибо, — произношу сквозь дрожь в голосе.

Садимся за стол. Дэниел просит рассказать о фильмах и книгах, которые я успела посмотреть и прочитать. Обсуждаем ситуации, героев и их поступки. Не чувствую ход минут, погружаюсь в разговор полностью и внимательно слушаю все, что говорит Дэниел. Правда, в какой-то момент я засматриваюсь на его губы и перестаю распознавать слова. Меня завораживает их плавное движение. А еще шея и подбородок… Неровности кожи, дорожки вен.

Вчера днем я читала роман. В нем между двумя героями была невероятная и неконтролируемая страсть. Чувства описывались остро и надрывно. Герою нравились волосы героини так сильно, что один их аромат сводил с ума. А героиня возбуждалась от взгляда в глаза. Я попыталась примерить на себя написанное, но ничего не вышло. Наверное, у меня отсутствует эта сторона чувственности.

— Ви…

— Извини, — встряхиваю головой, фокусируя взгляд на обеспокоенных голубых глазах. — Я задумалась.

— О чем?

— Ерунда… — поднимаюсь и собираю посуду со стола. — Ты, наверное, устал. Я здесь сама приберу.

Закончив с уборкой на кухне поднимаюсь на второй этаж. Дэниел выходит из ванной комнаты, на его бедрах повязано полотенце и… Все. Больше ничего. Рассматриваю его тело и вспоминаю день нашего знакомства. Тогда обнаженной была я.

Дэниел глубоко вдыхает и приподнимает подбородок. Встречаемся взглядами, сохраняя молчание. Передо мной мужчина, который не обижает меня, не принуждает, не мучает. Все наоборот, он пытается помочь, заботится и бережет. Во мне все еще горит слабое пламя ненависти и отвращения, но с каждым днем оно все менее жаркое. Обжигающие языки уменьшаются, оставляя только мягкое тепло от совершенно других чувств. Это странно. Ощущения непонятны, и я точно ребенок в темной комнате, полной хрупкой посуды. Боюсь сделать шаг и разбить что-то ценное, но точно знаю, мне необходимо двигаться вперед. Ведь где-то там есть свет.