Ошибка Пустыни

– Да. – Лала не удивилась вопросу.

– Почему?

– Потому что он не виноват. Более того, он стал первым звеном цепи, которая привела к разрушению старого мира ашайнов. И он пострадал как никто. Разве что Мастер Дакш с его преждевременными мечтами объединения миров. Но Дакш ушел, и его новая жизнь наверняка станет белой, хоть мастера в это и сами не верят. А Ушаш еще молод, он искалечен и забыт. Прошу тебя, – Лала впервые сама взяла Лириша за руку и посмотрела ему в глаза, – разреши мне помочь несчастному.

– Я всегда буду действовать только в интересах Шулая, – твердо ответил Лириш, пытаясь высвободить руку, но Лала держала крепко.

– А если я докажу, что городу не будет вреда от его спасения?

– Если докажешь, пусть живет. Но сейчас у нас дела поважнее. – Он все же выдернул ладонь, встал и направился к выходу, не заботясь о том, следует ли Лала за ним.

В куполе Совета уже все было готово. Мастера старались вести себя согласно высокому положению, но с трудом скрывали возбуждение. Прочесть мысли собравшихся Лала не смогла. Она примерно понимала, как это у нее получается – нужно скопление людей и ограниченное пространство, например, как вчера на корабле. Или как ранее в этом же зале, но при закрытых наглухо дверях. Сейчас же по звездному лабиринту сновали туда-сюда служители, стражники, ученики мастеров, а на прилегающих улицах виднелись первые любопытные, которые уж не пойми откуда узнали, что будет происходить в куполе Совета. Осталось только привести Тика Ростера. Несмотря на протесты Лалы, Лириш отправил с ней четверых верховых стражей.

– Тогда уже давай и для него дрома! Он все же не пленный.

– Много чести.

– Тогда я дам ему Снега! – с вызовом сказала Лала.

– Снега ты отдашь так называемому Ушашу. Это ведь его дром по праву, – нехорошо улыбнулся Лириш.

Лала замерла с раскрытым ртом. Лириш поразительно четко держал в голове все ниточки гигантского клубка событий. А ведь она и правда не задумалась, что, если Ушаш вернется в Шулай, она должна будет вернуть ему его собственность. Глава Управы наблюдал за ней:

– Ну, теперь ты согласна, что никому здесь не нужен этот огрызок прошлой жизни?

Лириш вышел вместе с ней на улицу и молча стоял рядом, пока она, сдерживая слезы, гладила курчавую шерсть Снега, с которой уже почти сошла хваленая рыжая краска. Проститься с дромом навсегда казалось ей немыслимым. В твердом голосе Лириша появилось сочувствие:

– Ты Мастер Смерти и целительница. Ты знаешь, как убить без боли, а возможно, даже приятно. Избавь всех от мучений, ведь твой дром тоже пострадает. – Лириш положил руку на шею Снега, и тот прижал уши. – На весах с одной стороны твоя бесполезная жалость, а с другой… с другой слишком много всего.

Лала молча оставила Снега у дромовязи, повелительно махнула рукой ожидающим стражникам и пошла прочь не оглядываясь.

– Я верю, ты сделаешь правильный выбор! – крикнул ей вслед Лириш и вернулся в купол Совета.

Глава тридцать шестая

В гавани уже столпились зеваки. За ночь оставшиеся корабли Тика пришвартовались, но на берег никто не сходил. Пираты и горожане рассматривали друг друга без радушия, но и не враждебно. Те и другие знали о переговорах и давно уже привыкли к тому, что жить или умирать решают не они.

Лала разглядела, что корабль, на котором она вчера ополовинила команду, называется «Везунчик Тик», и невольно усмехнулась: в самомнении Тику Ростеру не откажешь. Усмешка, впрочем, быстро сползла с ее лица. У Жайаса, появившегося на палубе, был растерянный и напуганный вид. Он с облегчением выдохнул, когда увидел Лалу, и замахал руками, приглашая ее на борт. Чувство тревоги, такое же, как вчера после ранения анука, залепило ей горло, и Лала прокашлялась, прежде чем шагнуть по сходням.