– Нет. С ним все ясно. Пусть отправляет в море сторожевой корабль, а сам поправляется и плывет восвояси, согласно уговору. Мастер Уштир вовсю готовится к новой торговой эпохе, у него и охранные грамоты для купцов уже есть. Краснописцы всю ночь старались.
– То есть он заранее знал, что Совет одобрит уговор? – усмехнулась Лала.
– Да. Без чутья не стать Мастером иноземной торговли. Но ты не о том сейчас думаешь.
– Ушаш? – догадалась она.
– Да, и это полностью твоя вина. На пороге Хвори мы вынуждены заботиться о его поимке.
– Не надо его ловить! Лучше прикажи всем нести шуларты к Стене. Чем больше камней мы вернем, тем милосерднее будет к нам Пустыня. А Ушаша я сама найду и постараюсь излечить.
– Его уже ищут, – жестко сказал Лириш. – И если он откажется следовать в управу или будет сражаться – просто убьют.
– Твои люди даже не знают, как он выглядит!
– Одноглазый ашайн с тремя пальцами. Этого более чем достаточно. За Стену сейчас никто не выйдет, а в городе у меня хватает глаз и ушей.
– Лириш, его нельзя убивать! – отчаянно воскликнула Лала. – Не могу объяснить, просто поверь.
– Ну так найди его быстрее моих людей! Только сначала все свои шуларты отвези к Стене. Хворь не будет ждать. – Он развернулся и через плечо добавил: – Увидимся на закате у Центральных Врат.
Лала растерянно осмотрелась. Жизнь вокруг нее после ухода Лириша словно замедлилась. На борт корабля неспешно поднялись посланцы Мастера Уштира с переводчиком из Управы и деловито стали обсуждать грузоподъемность корабля. Жайас разогнал матросов по местам и заставил драить все и вся. Зеваки разбрелись. У всех нашлись дела, и только она не знала, с чего начать. Фраза, долетевшая с носа «Везунчика», заставила ее вздрогнуть.
– Да у нее нюх на подарки, как у моего дрома! – весело делился с собеседником кто-то из посланцев Уштира.
Лала кинулась в каюту к Тику. Он дремал, забытый всеми анук тоже спал на его животе. Аккуратно сняв змея, Лала обернула его вокруг запястья и тихо вышла. На палубе она схватила за рукав первого попавшегося матроса.
– Покажи, где жил Ушаш!
В самом дальнем углу трюма за перегородкой из куска парусины она увидела сделанную из бочек кровать. На ней аккуратно сложенные нехитрые пожитки: сорочка, рваная поясная сума, гребень и видавший виды плащ. Вся стена над бочками была покрыта письменами, выцарапанными на темном дереве. Кривые и косые ашайнские буквы, написанные нетвердой рукой, складывались всего в три слова, повторенные многократно: «месть», «смерть» и «Шулай».
Матрос, который проводил Лалу, пояснил:
– Он не мог спать в гамаке, как все, блевал часто. И вообще с нами не разговаривал. Только с Жайасом или хаддором.
– Я заберу это. – Лала указала на гребень.
– Да мне все равно. Скажи, госпожа, а что эти каракули значат? – Он ткнул грязным пальцем в стену.
ebooksa