Ошибка Пустыни

– Тебя ищут стражники Управы, чтобы казнить, – вместо ответа сказала Лала. – Если хочешь остаться в живых, слушайся меня.

– Да кто ты такая? – воскликнул Ушаш, и его детская неистовая радость сменилась злобой, от которой, казалось, воздух стал таким же колючим, как листья ташута. Трехпалая рука подняла нож с земли.

– Я все расскажу, но нам надо найти место, где никто не помешает. – Лала старалась говорить как можно мягче.

– Ты украла моего Кашдаша! Ты в сговоре с Ишиндаллой! – Единственный глаз Ушаша помутнел, а лицо скривила сильнейшая судорога. – Никуда я с тобой не пойду!

Он повелительно вытянул руку, приказывая дрому лечь. Лала, напротив, дернула веревку и прижала ногами шерстяные бока в попытке развернуть зверя. Обескураженный Снег-Кашдаш застыл, как камень, под которым спал Ушаш.

– Ах так! Ты тоже меня предал? – зашипел Ушаш и воткнул клинок в плечо дрома.

Зверь тонко всхлипнул, почти как человек, и шарахнулся в сторону, подминая под себя куст. Лала чудом удержалась на нем. Она выхватила кинжал и метнула его. Тяжелый набалдашник рукоятки вошел в пустую глазницу и застрял там, точно сделанный специально по размеру. Ушаш опрокинулся на спину и остался лежать неподвижно, а острие кинжала смотрело в небо. Лала соскользнула с дрома и бегло осмотрела его окровавленное плечо. Лезвие вошло в плоть очень удачно, ничего важного не задев, поэтому она просто вытащила нож, предоставив Снегу возможность зализать рану.

Ушаш не шевелился, но дышал. Лала быстро достала из поясной сумки пузырек со снадобьем, капнула немного в раскрытый рот и только потом осторожно извлекла кинжал. Ушаш застонал и облизал губы, на которые попало снадобье. Лала на всякий случай приставила острие к жилистой шее.

– Тебе придется меня выслушать, благородный Ушаш из Небесного Ока.

– Пить… – прохрипел он.

– Только вот это пока.

Лала по капле влила в него почти все снадобье, не отводя кинжала. Ушаш глубоко вдохнул, и вдруг половина его лица, на которой оставался целый глаз, словно помолодела. Многолетняя судорога ушла, и морщины пусть не исчезли совсем, но стали меньше и мягче. Он удивленно поморгал.

– Что это за зелье?

– Сейчас не важно. Ты готов принять истину, какой бы невероятной она ни была?

– Твой кинжал у моего горла. У меня нет выбора.

Лала задумалась. Всю бессонную ночь она готовилась к этому разговору, но как пришло время, не знала, с чего начать. Ушаш это почувствовал и начал сам:

– Почему Кашдаш тебя слушается?

– Потому что он уже давно не Кашдаш, – усмехнулась Лала, и дальше рассказ пошел как по маслу.

Ее саму бросало то в жар, то в холод, когда она вспоминала подробности последних пяти лет своей жизни, а Ушаш так вообще только охал.

– И вот теперь вместо того, чтобы искать в Сайшоне свою семью, я бегаю за тобой по всему Шулаю, – невесело закончила она.