Черная невеста

– Мой муж очень ценит помощь мистера Феджина, как я успела заметить, – начала она, тщательно подбирая слова.

Уилсон склонил голову набок, показывая, что внимательно слушает.

– Но я не уверена, что мне стоит распространять эту почти дружбу, – она нахмурилась на миг, думая, правильно ли выбрала слово, – даже близость, наверное, на саму себя как на супругу лорда Найтингейла.

Уилсон, помедлив, кивнул.

– Я понял, о чем вы, миледи. Пожалуй, вы правы. Вам стоит воспринимать мистера Феджина как… меня, миссис Форстоун или кого-то из старших горничных и лакеев. И то, что он проведет пару ночей под этой крышей, миледи, совершенно не должно вас смущать. Он часто выполняет задания милорда и может приехать в глухую полночь или перед самым рассветом. Скажите, сегодня вы ужинаете как обычно? В малой столовой?

Флоренс покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Сегодня я бы предпочла поужинать в своей гостиной, если вас это не затруднит.

– Будет исполнено, миледи.

Флоренс не слишком хорошо разбиралась в музыкальных инструментах: рояль в пансионе стоял скорее потому, что так полагалось, а не потому, что на нем любили играть. Он был немолод, расстроен и ворчлив, как обиженный старик, в одну из зим из-за влажности он даже перестал звучать, и пришлось вызывать мастера. В доме лорда Силбера музыку тоже не жаловали: дядю раздражали громкие звуки. Видимо, в этом случае, выбирая между приличиями и личным спокойствием, дядя выбрал последнее.

Так что у Флоренс правда было мало опыта в музицировании. Может быть, даже меньше, чем обычно у девицы ее круга. Но на шестой день своей замужней жизни после еще одной прогулки в парке, откуда ее прогнал начавшийся мелкий дождик, Флоренс наконец решилась проверить работу настройщика.

Темно-коричневый рояль фирмы «Макинтош» стоял в музыкальной гостиной. Эту просторную комнату украшали картины, изображающие юношей и девушек, играющих на лютнях и флейтах; вдоль стен стояло много стульев – видимо, на случай, если семья вздумает пригласить гостей на вечер. Флоренс знала, что в округе есть еще поместья, частные дома, но никого из соседей пока не встречала, а они явно не торопились с визитами к новой хозяйке Дивейлу.

Флоренс открыла крышку. Рояль откликнулся на прикосновение ее пальцев легко. Звук был приятным, чуть механическим, словно хрустальным. На полке резной этажерки в углу стояли сборники нот. Флоренс взяла один, полистала, пытаясь найти знакомые пьесы или просто что-то несложное, и в итоге со вздохом села перед роялем и замерла в раздумье.

Мистер Феджин появился, когда Флоренс пыталась по памяти подобрать «Зеленые рукава». Это было несложно, игра увлекла ее, и тень, мелькнувшую в углу зрения, Флоренс заметила, только когда мистер Феджин зааплодировал. И напугал ее, конечно.

Флоренс развернулась к нему и вскочила со стула.

– Что вы здесь делаете?! – почти крикнула она.

Сердце забилось часто-часто.

– Услышал, как вы играете, леди Флоренс, – ответил мистер Феджин. – Не смог пройти мимо. Вашему мужу будет приятно узнать, что вы пользуетесь его щедрыми дарами. А я буду рад передать ему это, когда мы увидимся. Интересный выбор песни, стоит заметить.

Флоренс смутилась: песню она выбрала лишь потому, что та засела у нее в голове, и потянулась к обручальному кольцу – тяжелому, из белого золота, с восемью маленькими бриллиантами, выложенными цветком. Кольцо все еще ощущалось чужеродным предметом, но в минуты волнения или раздумий Флоренс часто начинала вертеть его на пальце.

– Вы меня напугали, – сказала она спокойнее.

– Мне так жаль… – Ни капли сожаления в голосе! – Могу ли я загладить вину тем, что побуду вашим слушателем?