– Ешьте хорошо, дитя, у нас с вами сегодня запланировано путешествие.
После завтрака Флоренс поднялась в свою спальню – просторную комнату, расположенную на одном этаже со спальней мужа, но не смежную с ней. Казалось, этот дом вообще не предполагал наличие у хозяина супруги. Он был, как сказал бы Бенджи, – Флоренс представила, как кузен говорит это, – абсолютно холостяцким и совершеннейше мужским.
Свадебное платье успели сложить в похожую на гроб коробку – его забирали с собой, в пригородную усадьбу. Горничные приготовили для Флоренс дорожный костюм, простой, удобный, цвета разбавленного сливками кофе. Пока одна из женщин расчесывала ей волосы и скрепляла локоны так, чтобы те не выбивались из-под шляпки, Флоренс разглядывала и комнату, и себя в зеркале, и то, что проступало за оконным стеклом, – крошечный внутренний двор.
Ей очень не хватало сейчас Розалин – шуток и ласковых слов, которые та всегда находила для юной госпожи. И Бенджамина тоже не хватало.
– Я могу написать пару писем? – спросила она, поморщившись.
Служанка, которая как раз собиралась прикрепить непослушный локон шпилькой, покачала головой.
– Если успеете, леди Флоренс, – сказала она. – Пожалуйста, не вертитесь.
Это было так странно: зваться леди, но не иметь возможности повернуть голову!
Она успела быстро написать два послания: одно – для кузена, второе – для леди Кессиди. На самом деле для дяди, но писать ему через леди Кессиди почему-то было не так страшно. Это были не долгие, пространные письма, которые Флоренс порой отправляла бывшим подругам по пансиону, просто короткие весточки, что с ней все хорошо и что она обязательно, всенепременнейше напишет, когда окажется за городом, в Дивейл
Сентябрь заканчивался. Вместе с ним уходило лето, а вместе с летом та, другая, прежняя жизнь.
От тряски в карете у Флоренс разболелась голова. Она грустно смотрела в окно, за которым, размытый дождем, проплывал сначала город, а потом печальные ландшафты пригорода, фабричные постройки, старые мосты, бескрайние поля и сиротливо облетевшие сады.
Они приехали в Дивейлу уже в сумерках: на небе клубились темные тучи, ветер подвывал где-то в вышине и шелестел кронами деревьев, с которых уже начали осыпаться листья. Закат догорал на западе, как отблеск пожара. На подъездной аллее зажглись фонари, тускло-голубые, как далекие звездочки.
Дождь только что закончился, было холодно и тихо. Здесь, вдалеке от шумного центра Августы, тишина казалась оглушающей.
Флоренс смутно помнила, как вышла из кареты, как приняла поздравления слуг – их стало больше с прошлого приезда, как вытерпела ужин в огромной столовой. Стол здесь был таким длинным, что она с трудом различала лицо мужа, сидевшего на другом краю, а мистер Феджин, который опять сидел рядом с лордом Найтингейлом, но в тени, вообще казался размытой тенью.
Новая спальня Флоренс была просторной, холодной и словно бы вымокшей насквозь. Чистые простыни казались влажными. Промозглость кое-как разгоняло тепло от камина, перед которым Флоренс сушила волосы, проклиная себя за желание принять после дороги ванну. Теперь она рисковала подхватить воспаление легких и умереть от лихорадки, как несчастная леди из страшного романа о волшебстве, который Флоренс читала весь сентябрь, пряча, по примеру Матильды, в обложку из-под «Святой Агнесс». Правда, в том романе леди умерла за несколько дней до свадьбы, но это не спасло ее от замужества.
Когда волосы чуть просохли и опасность заболеть миновала, Флоренс решила исследовать комнаты, в которых ей предстояло жить. В ее собственной – о святые защитники! – гостиной на стенах горели рожки, свет их был таким же тускло-голубым, как у фонарей в саду. Если прислониться к оконному стеклу, можно было разглядеть во тьме и эти фонари, и аллею, и мрачные очертания сада.
Гостиная была милой и почти пустой. Прежняя хозяйка, та женщина, которая когда-то обставляла это жилище, выбрала для мебели нежно-голубой шелк с золотым узором. На полу лежали мягкие ковры, потолок украшала лишь скромная лепнина. Флоренс чувствовала, как жар камина проникает сюда: одна из стен была достаточно теплой, чтобы греться рядом, и именно возле этой стены стояли удобный диванчик и низкий столик.
Взгляд Флоренс зацепился за маленькую дверь, удачно вписанную в ритм настенных панелей. Скорее всего, там прятался какой-нибудь коридор для прислуги. Флоренс потянула на себя ручку двери…
И оказалась на балкончике, от которого спускалась деревянная лестница.
Пахло табачным дымом и виски, пылью, кожей, чем-то еще. Флоренс чихнула.
ebooksa