Фабиан опустил руку. И к лучшему, малодушно думал он, что здесь всего лишь табличка с ее именем. С обычным надгробием, материальным свидетельством так рано оборвавшейся человеческой жизни, было бы гораздо сложнее отпустить Лизу. Фабиан перевел взгляд на скобу для цветов справа от таблички и увидел там несколько небольших букетиков. Сам он приходил сюда два-три раза в месяц и каждый раз находил свежие цветы. Значит, Лизу постоянно кто-то навещал. Здорово, что о ней помнили.
Придерживая оставленные кем-то цветы, маг прикрепил к скобе свой букетик – пучок руты, украшенный веточками розмарина. После он сделал два шага назад и задумался о погибшей ученице. Голоса больше не нарушали тишину сакрального места. Здесь, на границе с миром мертвых, терялось ощущение какой-либо реальности.
Внезапно Фабиан услышал за спиной шорох шагов. Он обернулся и наткнулся на печальный взгляд любимых, но уже чужих ореховых глаз. Какое совпадение.
– Привет, – тихо сказала Джоан.
– Здравствуй. Ты тоже к Лизе?
Девушка кивнула. Она подошла к стене колумбария и закрепила принесенные с собой цветы на скобе.
– Ты себе не изменяешь, – сказала Джоан, вставая рядом с Фабианом.
– Если дело касается тех, кого я люблю, – никогда.
Девушка не ответила. Они больше не обменялись ни словом. Фабиан вдруг отметил, что сейчас присутствие Джоан не вызывает у него никаких чувств. Сердце не сжалось от боли из-за ее недосягаемости, не колотилось, выпрыгивая из грудной клетки. Не было и привычного раздражения.
Сейчас все мысли мага занимали воспоминания о Лизе. Какой она могла бы стать в будущем? Какой была бы сейчас? Ладони Фабиана сжались в кулаки. Красивая и жизнерадостная девушка погибла, спасая его. А ведь его жизнь не стоила и ногтя на ее мизинце. Если бы не его ошибка, если бы не чрезмерная самоуверенность, Лиза была бы жива. Но жив остался Фабиан. И теперь он мог лишь приходить к месту, где покоился ее прах.
Они с Джоан еще постояли в полной тишине, а затем одновременно повернулись, чтобы уйти. Почти как раньше. Только тогда они шли, держась за руки или в обнимку, поддерживая друг друга в общей скорби.
Они молчали всю дорогу до самых главных ворот. Лишь когда их арка осталась позади, Фабиан спросил:
– Хочешь, подброшу?
Он спросил это из вежливости, не надеясь на то, что Джоан согласится. И оказался прав.
– Нет, Фаб, спасибо. Ты ведь в Департамент? Мне туда не надо, у меня выходной.
Маг кивнул.
– Тогда пока.
– Пока!
Они разошлись в противоположные стороны. Фабиан поборол желание обернуться. Все в прошлом, зачем? Он просто направился к парковке.
Маг сел в машину и завел двигатель. Привычно отогнув солнцезащитный козырек, в маленьком зеркальце маг поймал свой собственный, полный печали взгляд.