— Мне нравится, что ты ешь, — сказал я. Это как бы выскользнуло наружу, как и мой внутренний нарратив. Она была очень терпима к этому, учитывая все обстоятельства. Потому что иногда это было чертовски случайно. Как сейчас.
— Хм… — Она остановилась, вилка зависла в воздухе.
— Так много девушек, которых я знаю, кажется, никогда не едят. — Я пожал плечами, зачерпывая предпоследний кусок чизкейка. — Тогда я чувствую себя плохо из-за того, что ем в их присутствии. Мол, я крупный человек. Я тренируюсь каждый день. Мне нужна тонна калорий. Неловко быть единственным, кто все время ест, понимаешь?
Бейли ухмыльнулась.
— Если ты думаешь, что это впечатляет, ты должен видеть, как я дышу. Я мирового класса.
Я рассмеялся, а потом поймал себя на том, что смотрю на нее дольше обычного. Ничего не мог поделать.
— Что? — Она наклонилась ближе, осматривая круглыми глазами мое лицо в свете свечи.
— Ничего, — сказал я. — Все хорошо.
Было ли это похоже на то, как влюбляться в кого-то? Это была поездка.
Как только я позаботился о счете, пришло время для грандиозного финала: катания на арене Нортвью. Перспектива совместного катания на коньках и Джеймса заставила меня почувствовать себя ребенком в кондитерской.
Я въехал на пустынную стоянку, освещенную бледно-желтыми уличными фонарями. Схватившись за место впереди возле дверей, я прибавил шагу и выключил зажигание.
— Подожди. — Бейли наклонила голову, изучая меня. — Мы катаемся на твоем катке?
— Ага.
Ее карие глаза подозрительно сузились, затем внезапно расширились, и она ахнула.
— Мы вламываемся?
Я отстегнул ремень безопасности и потянулся за сумкой с нашими коньками.
— Это взлом, если у тебя есть код?
— Ну что, нам можно здесь находиться?
— Определить разрешено, — сказал я, поднимая черную сумку на среднюю консоль. — Я имею в виду, что это свободная страна. У нас есть конституционное право на свободу передвижения.
— Картер… — Она сделала немного