Когда кто-то велит мне что-то делать, мне сразу хочется подчиниться. Именно так я привыкла поступать дома и в танцевальной студии. Я следую указаниям.
Но не здесь. Не с этими людьми.
— В отличие от тебя, я не держу ответа перед твоим боссом, — говорю я.
Горничная посылает мне предостерегающий взгляд. Судя по тому, какую дистанцию она держит между собой и темноволосым, можно предположить, что девушка от него не в восторге. Ей хочется предупредить меня не связываться с ним, дать понять, что учтивость — не его конек.
Я и сама догадываюсь об этом. Сколь бы неприятен ни был монстр, похитивший меня, он хотя бы производит впечатление неглупого человека. Темноволосый же с этими своими бровями и тяжелым насупленным взглядом выглядит как настоящий неандерталец. Глупые люди не умеют широко мыслить. Они всегда выбирают насилие.
— Вот какая штука, — говорит верзила, недовольно хмуря брови. — Клара здесь, чтобы помочь тебе принять ванну и одеться. Если ты не позволишь ей этого сделать, тогда я лично раздену тебя догола и собственноручно намылю. И я точно не буду столь деликатным, как Клара. Так что сейчас в твоих же интересах быть паинькой.
При мысли об этом гамадриле, атакующем меня с куском мыла, мне становится дурно.
— Хорошо, — резко бросаю я. — Я приму ванну. Но только если ты уйдешь.
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, — смеется громила, кивая своей гигантской головой. — Я должен контролировать процесс.
Боже, меня тошнит при взгляде на его самодовольную рожу. Он не увидит, как я сажусь в ванну. Только через мой труп. Что бы сделала Мэри Леннокс?
— Если вы попытаетесь надеть на меня это платье, я изорву его на клочки, — спокойно предупреждаю я.
— У нас куча платьев, — отвечает гамадрил так, словно ему плевать.
Впрочем, я вижу, что он раздосадован. В инструкции верзилы входило заставить меня надеть именно это платье, а не любое.
— Убирайся, и Клара поможет мне одеться, — настаиваю я.
Самодовольное выражение сползает с его лица. Теперь он похож не на обезьяну, а на угрюмого младенца.
— Ладно, — бросает он. — Давай, не рассусоливай.
Оставив за собой последнее слово, мужчина уходит обратно в коридор.
На лице Клары читается облегчение оттого, что я так легко отделалась.
Девушка указывает мне на ванну, которая уже до краев наполнена горячей водой. Для аромата она добавила туда какое-то масло, миндальное или кокосовое.
Что ж, теперь я хотя бы знаю ее имя.