Пленённая принцесса

22
18
20
22
24
26
28
30

Я не останусь здесь, и я не буду есть его еду.

Мои руки лежат на коленях. От волнения я сплетаю пальцы.

— В таком случае, похоже, я буду голодать, — тихо говорю я.

Щипцами для мяса Чудовище подхватывает кусок ростбифа и кладет его себе на тарелку. Он берет нож и вилку и отрезает кусочек, а затем кладет его в рот, медленно пережевывает и глотает, пристально глядя на меня.

— Думаешь, мне есть дело до твоего голода? — спрашивает он так, словно ведет со мной дружескую беседу. — Я хочу, чтобы ты страдала, моя милая балерина. Но страдала на моих условиях. Если ты продолжишь отказываться от еды, я привяжу тебя к кровати и затолкаю тебе в глотку зонд для кормления. Ты не умрешь, пока я не решу, что пора. В идеальный момент, срежиссированный мной.

Я действительно слаба. Мой план с каждой минутой кажется мне все более глупым. Чем мне будет лучше лежать связанной в кровати? В чем смысл голодания? Я лишь теряю силы. Даже если бы мне подвернулась возможность сбежать, я была бы слишком истощена, чтобы воспользоваться ею.

Я все сильнее сжимаю пальцы вместе.

Я не хочу сдаваться. Но не знаю, что еще можно сделать. Я в ловушке и с каждым движением лишь сильнее затягиваю путы.

— Ладно, — наконец говорю я. — Я поем.

— Хорошо, — он кивает. — Начни с небольшой порции супа, чтобы тебя не вырвало.

— При одном условии, — продолжаю я.

Мужчина фыркает.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия.

— Оно не слишком обременительное.

Миколай ждет, что я скажу дальше. Наверное, ему просто любопытно.

— Мне скучно в комнате. Я бы хотела сходить в библиотеку и спуститься в сад. У меня на лодыжке красуется твой браслет. Здесь повсюду камеры и охрана. Я даже не буду пытаться сбежать.

Я и не жду, что он согласится. В конце концов, с чего бы? Чудовище сказал, что хочет, чтобы я страдала. Зачем ему разрешать мне развлекаться?

К моему удивлению, Миколай решает обсудить это предложение.

— Ты будешь есть, мыться и переодеваться в чистое каждый день, — говорит он.

— Да, — киваю я. Пожалуй, в этом было даже слишком много энтузиазма.