Неизменно бесчестный Куни возобновил дружбу со своим старым приятелем – разбойником Пумой Йему, и Мата подозревал, что здесь свою роль сыграла Джиа. Пума Йему снова получил титул маркиза Порина и возглавил своих конокрадов, которые называли себя «Всадниками ветра с Дасу». Начались бесконечные атаки на караваны с зерном и продовольствием для армии Маты. Он презирал подобную тактику, но ничего не мог с этим поделать до тех пор, пока мятеж Мокри не будет подавлен. Он удвоил усилия, и кровь вновь полилась рекой.
Мата вошел во дворец в Тоадзе, который отбил у Мокри, чтобы сделать своим временным штабом. Придворные перешептывались, но никто не осмеливался подойти к гегемону, и, нахмурившись, Мата спросил:
– В чем дело?
Один из придворных робко поднял руку и указал в сторону женских покоев дворца.
В ярости он направился в женские покои, решив, что, видимо, одна из жен Мокри устроила скандал – возможно, пыталась его оклеветать. Захватив дворец, он даже не входил на женскую половину, но, как уже не раз убеждался, проявление доброты часто ведет к неприятностям.
Едва завидев приближающегося гегемона, служанки указывали ему путь, а сами разбегались, словно испуганные кролики, так что Мате приходилось самому открывать двери.
Наконец он пинком распахнул очередную дверь и остановился на пороге.
У стены сидела Мира и вышивала.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как они в последний раз разговаривали. Придворные дамы не знали, что делать, потому что не понимали, утратила Мира благоволение гегемона или нет. Отправившись в поход на Волчью Лапу, Мата оставил Миру в Сарузе.
Она посмотрела на его удивленное лицо, и на ее губах появилась улыбка.
– Я вижу, они решили ничего вам не говорить, чтобы вы сами все увидели. О, придворные! Они не знали, захотите вы со мной встречаться или нет, так что нашли мудрое решение.
Ее жизнерадостный голос успокоил Мату. Мира вела себя так, словно между ними ничего не произошло.
– Не стойте там: вы загораживаете мне свет. Присядьте, пожалуйста. Я приехала кое-что вам рассказать.
«В ней что-то изменилось, – сообразил Мата. – Она пришла к какому-то решению». И выпалил:
– Ты меня оставляешь?
Как только слова слетели с губ, Мате показалось, что вопрос глупее некуда: какое это имеет для него значение? Он мог выбрать любую из огромного количества женщин, моложе и красивее Миры, однако нравиться хотел именно ей, хотел, чтобы она сама пришла в его постель, попросила прощения за свою дерзость и невежество, признала, какой он великий правитель, какой глубокий след оставит в истории мира.
По правде говоря, с того самого дня, как Мира сказала, что думает о его прославленных победах, он видел себя только ее глазами: излишне жестоким, грубым и незначительным.
– Нет, вовсе нет.
Мата с облегчением опустился на подушку рядом с ней.
– Во-первых, я хочу поговорить о моем брате.