Каллокаин

Ночью, когда мы оба лежали без сна, Линда сказала:

– Как думаешь, другие переживали что-то похожее? Может, кто-то из тех, кого ты обследовал? Я должна их найти.

Я подумал о прозрачной хрупкой женщине, чьи заблуждения я развенчивал с завистливым наслаждением. О ее горестном неверии – куда оно ее привело? И подумал о секте безумцев, которые притворялись спящими в присутствии людей с оружием. Все они сейчас в тюрьме.

– Ты веришь, что другие это тоже испытывали? Те, кто поняли, что значит дать жизнь? Другие матери? Или отцы? Или влюбленные? Все, кто боялись говорить об увиденном, но решались, когда решался кто-то еще. Я должна их найти, – снова произнесла Линда.

Я вспомнил женщину с глубоким голосом, ту, что рассуждала об органичном и живом, мертвом и искусственном. Даже если она избежала ареста, где она сейчас, я не знал.

А потом, словно из глубин сна, Линда сказала:

– Может быть, такие матери и вырастят новый мир – неважно, мужчины они или женщины, и есть у них дети или нет. Но как их найти?

Именно в это момент я резко очнулся, встал и подумал о Риссене, который всегда знал, что скрыто у меня внутри, и осторожно пытался показать мне это, пока я не приговорил его к смерти. Я громко застонал и крепко прижался к Линде.

Глава восемнадцатая

Я приехал в полицейское управление за час до начала работы. Каррек согласился меня принять.

Я понял, что мне действительно оказали дружескую услугу, раз ради этой встречи он явился на службу раньше, не зная при этом ничего о цели моего визита. Видимо, он рассчитывал, что это будет нечто совершенно иное, нежели то, с чем пришел я – разоблачение мощной шпионской организации или что-то подобное.

– Я… я поставил этот знак на… – начал я заикаясь.

– Ни о каких знаках мне ничего не известно, – произнес он внятно и холодно. – Боец Калль, что вы имеете в виду?

Я сообразил, что он предполагает наличие свидетелей. В стенах полицейского управления наверняка тоже протянуты провода, и в каждом помещении есть око, так что при определенных обстоятельствах даже шеф полиции должен вести себя осмотрительно. Я вспомнил слухи о Туареге, передававшиеся шепотом.

– Я ошибся, – произнес я (как будто это могло что-нибудь изменить!). – Я имею в виду… я хочу сказать, что я послал донесение. И я намереваюсь… попросить разрешения просто его забрать.

С предельно дружелюбной миной Каррек набрал телефонный номер, велел принести папку с донесениями и нашел среди них мое. Я очень долго ждал вердикта, а когда Каррек наконец поднял на меня взгляд, в его глазах сверкнула искра.

– Невозможно, – произнес он. – Даже если бы указанное лицо не успели арестовать, а это уже случилось, полиция не упустила бы донесение с такой безупречной мотивировкой. Ваша просьба отклоняется.

Я посмотрел в его напряженное и неподвижное лицо, оно ничего не выражало. Либо за нами наблюдали, и Каррек не решался демонстрировать благосклонность к моим мольбам, особенно после моего идиотского начала. Либо я уже в опале. К чему Карреку колеблющиеся рядовые сотрудники!

Как бы то ни было, поговорить с боссом полиции откровенно я не мог.

– В таком случае, – произнес я, – мне бы хотелось… попросить, чтобы… ему хотя бы сохранили жизнь.