Я кивнул, стараясь поддержать.
— Мои родители не хотели отпускать меня учиться в академию империи, считали, что меня отсюда не выпустят, если узнают, кто я.
— Небезосновательно, — хмыкнул я, с нервной дрожью вспоминая арбалетчиков.
— Но я хочу помочь своим людям. Нам нужны сильные погодники. И… и вдвоём мы сможем всё исправить! — в глазах Астрит заплясали искры.
Я вынужденно покачал головой:
— Не выйдет, — но видя её потухший взгляд, тут же поправился. — Не сейчас. Я действительно кое-что задействовал там, на складе, и на данный момент мой резерв не в лучшем состоянии, я не смогу творить магию так, как раньше, некоторое время. Да и знаний у нас пока что недостаточно, чтобы помогать целой стране. Необходимо доучиться.
— Конечно! — она улыбнулась, встала и направилась к своей кровати, успокоенная моим косвенным согласием. Добавила, стоя спиной: — Так ты прощаешь меня?
Вздохнул, пожал плечами: смысл скрывать, если я давно уже знал ответ на этот вопрос.
— Да, что ж с тобой поделаешь.
Астрит шумно выдохнула, но я чувствовал в её голосе улыбку:
— Спасибо.
Я невольно отметил, что теперь при мне у бывшего соседа поменялась походка, она стала сильнее качать бёдрами…
— Астрит, — позвал я негромко, предчувствуя надвигающиеся на меня проблемы. — Как мы теперь будем жить вместе?
Она обернулась, непонимающе посмотрела.
— Так же, как и раньше. Для всех я так и останусь Астом. Ты же сохранишь мою тайну?
Я кивнул, но мысленно покачал головой. Для всех-то ты Аст, но для меня-то ты теперь Астрит…
Глава 3
Все зло от…
Да, жить в одной комнате с девушкой оказалось непросто. Если раньше она краснела при виде моего обнажённого торса, то теперь я невольно бегал глазами, то прикипая к её оголённым плечам, то старательно отводя глаза от обтянутых брюками бёдер. Долгое воздержание сказывалось на фантазии, в итоге иногда по утрам приходилось подниматься раньше Астрит, чтобы успеть до её пробуждения постоять под холодным душем, смывая голодное возбуждение под скабрезные шуточки наставника в голове.
Астрит же, то ли в силу возраста, то ли из-за высокого воспитания, моё состояние не замечала или не понимала. Её поведение наоборот изменилось в сторону доверия, она перестала перематывать грудь по вечерам, когда мы оставались только вдвоём, стала спокойнее переносить моё нахождение в непосредственной близости от себя. Меня подобное одновременно и радовало и приносило лёгкое неудобство, ибо приходилось воевать с собой, когда рука так и тянулась поправить её волосы или стереть чернильную полосу с лица.