Он взвился вверх, как когда-то умел его крылатый противник, а теперь мог и он сам. И выкладываясь на полную, Эш засветил свою стигму во всю мощь. Жилы на правой руке раздулись, длинные черные когти вытянулись из пальцев…
Солнечный метнулся было куда-то в сторону от атаки, выхватив меч, но Эш оказался быстрее.
Он ударил сверху вниз, вкладывая в этот удар всю оставшуюся энергию. Когти разрезали противнику лицо.
Меч с лязгом упал на мостовую.
Солнечный закричал во всю глотку, хватаясь руками за текущие по щекам глаза.
От этого зрелища несколько женских голосов где-то за спиной Эша сорвались на пронзительный визг.
А тем временем Эш, выхватив второй рукой длинный клинок из ножен, всадил его противнику в живот, чуть ниже стигмы.
«Хорошо… — удовлетворенно прохрипел ворон парню на ухо. — Теперь добей его, и напитай меня!»
Рванув клинок вниз, Эш вскрыл противнику утробу. Стигма на груди солнечного померкла, превращаясь в кровавое клеймо. Воин рухнул Эшу под ноги и судорожно забился на мостовой, окрашивая булыжники кровью.
— Добей его!.. — послышались крики из толпы.
— Убей уже!..
Волны чужой жалости Эша не трогали. Стоять на обожженных ногах было невыносимо больно, и он осторожно и неспешно опустился на одно колено перед поверженным противником. Запустив когти ему в грудь, Эш рывком выдрал ему сердце.
Солнечный, наконец, затих.
А в жилы Эша хлынула свежая, мощная и пьяная энергия.
Только сейчас он в полной мере осознал, насколько истощенным был.
— Я горжусь тобой, — пробормотал Эш ворону. — Горжусь, как напарником. Даже голодный и тощий ты оказался сильнее и победил!..
«Эш, ты и правда не понял?.. — прохрипел ворон. — Это не я был сильнее и победил. А ты. Так обернись, и покажи им всем, кто ты на самом деле!»
Кровавый комок из руки Эша влажно плюхнулся о камни.
Он поднялся на ноги, стараясь не обращать внимания на боль, а сосредоточиться на ощущении наполненности.
Стигма ворона запылала у него на спине. Кожа стала бронзовой, будто подсвеченной изнутри. Плечи раздвинулись шире, мышцы рук наполнились силой, а за спиной раскрылось чернильно-черное крыло…