Стиснув планшет, Сираха застывает в молчании. И наконец говорит:
— Я просил, чтобы ты меня спрятала. Но ты проболталась.
— Прости. Я не со зла.
— Увы… Теперь зло придёт за тобой.
— Че-го?!
Я таращусь на него, оторопев.
— Вот увидишь, — поясняет он, — теперь они постараются выкопать меня на свет божий и заклеймить на века. Только я ни за что не приду. Так и буду прятаться здесь. И тогда вся их злоба обрушится на тебя, Фурукура!
— На меня?
— А какого лешего ты поселила у себя безработного мужика? Он что, инвалид, если ты одна подрабатываешь? Или вы жениться не собираетесь? Детей не планируете? Вот и вкалывайте, как положено каждому взрослому члену деревни!.. Весь мир начнёт лезть тебе в душу, даже не сомневайся.
— Ничего подобного никто в магазине мне ещё не говорил.
— Это потому, что ты для них слишком странная. Тридцать шесть лет, не замужем, наверняка ещё не спала ни с кем, каждый день на работе костьми ложишься, в любых разговорах вопишь как подстреленная, здорова как бык — а работать всерьёз не желаешь… Ты для них — инородное тело. Слишком неприятное, чтобы тебе вообще что-нибудь говорить. До сих пор все только шептались у тебя за спином. Но теперь начнут говорить в лицо.
— Хм-м…
— Любимая забава заурядных людей — осуждать людей незаурядных. Но теперь, если ты выкинешь меня на улицу, тебя осудят ещё суровей. Поэтому всё, что тебе остаётся, — это содержать меня и дальше. — Он чуть слышно хихикнул. — Как же давно я хотел отомстить! Всем тем, кому дозволено паразитировать на других — например, уже только потому, что они женщины. Как давно мечтал: вот бы и мне стать паразитом, им в отместку. И теперь, Фурукура, я решил, что и дальше буду сознательно паразитировать на тебе.
О чём он говорит, я не понимаю, хоть убей.
— Может, лучше покормишься? — предлагаю я. — Овощи уже почти сварились…
— Неси сюда, здесь поем.
Выкладываю на тарелку сваренные овощи, рис, несу ему в ванну.
— Дверь закрой, будь добра, — просит он.
Как он и просит, закрываю дверь в ванную, сажусь за стол и впервые за последнее время ужинаю одна.
Мне чудится, будто я очень громко жую. Не потому ли, что слишком привыкла жить среди звуков магазина? Закрываю глаза, представляю себя за прилавком — и «Симфония комбини» начинает ласкать мои барабанные перепонки. Я впускаю её в себя, как прекрасную музыку, — и, отдаваясь её безупречному ритму, загружаю в желудок сегодняшний корм хотя бы ради того, чтобы завтра опять заступить на работу.
ebooksa