Осторожно приблизившись, я погладила Паппи по голове. От нашего общего питомца несло диким животным, а бледная кожа на его лысине была липкой от пота.
Паппи заглатывал последний из моих сэндвичей, когда в дверь хижины постучали.
— Мидзу-тян! Ты здесь?
В дверном проеме возникла Юки с рюкзаком за плечами. Примчалась, как обещала, сразу после дежурства.
— Паппи, ко мне! Я принесла тебе молочка… — позвала она, доставая из сумки бутылку с молоком.
При виде бутылки Паппи пришел в восторг, но тут же застыл в нерешительности.
— Ты чего, Паппи? Это тебе, можешь пить…
Юки налила ему в миску молока, и он с радостью принялся лакать.
— Никак не налопаешься, Паппи? — улыбнулась она и потрепала питомца по загривку.
— Только что сожрал аж три здоровых сэндвича, — отчиталась я.
— Ого! Здорово же ты, братец, изголодался!
Гладить Паппи по голове я все-таки не решалась. Да, он оставался по-своему мил, но прикасаться к нему у меня желания не возникало. Зато Юки без тени брезгливости то трепала его за холку, то чесала под щетинистой бородой.
Каждое утро мы с Юки встречаемся за час до начала уроков, чтобы слазить на гору и успеть вернуться назад.
Мы не запираем нашего питомца и не сажаем на цепь, но Паппи никуда не убегает. Каждое утро он ждет нас, покорно и терпеливо, сидя посреди хижины на четвереньках. Передние конечности он использует только для приема пищи. Чем здорово меня успокаивает.
В дверь хижины мы заходим вдвоем, взявшись за руки. И нас неизменно встречают его слезящиеся глаза.
Он не издает почти никаких звуков. Лишь изредка выкрикивает нечто вроде приказа:
Видимо, до того как стать нашим питомцем, он повторял это кому-то изо дня в день.
Однажды я спросила Юки, где она его нашла.
— На станции Отэмáти[21], — ответила Юки. — Я там сдавала контрольную в дзю́ку[22], возвращалась одна. Смотрю — потерялся кто-то. Голодный, без денег, и объяснить ничего не может. Привезла его домой, накормила, он и привязался ко мне. А потом вспомнила про тебя — и подумала: вот было бы здорово присматривать за ним вдвоем…
ebooksa