— Невинное?
— Не знаю, как объяснить, но ты… твое тело становится очень чистым, как у младенца, и ему вдруг делается так хорошо, что в итоге ты просто взрываешься изнутри. А потом успокаиваешься, покачиваешься, как на волнах, в приятной усталости, и уплываешь в сон…
Описание Сихо местами напоминало то, что испытала я, но звучало как чудесная сказка.
Тут послышались шаги учителя — и мы, спохватившись, вновь взялись за кисти. Сихо продолжала срисовывать деревенский пейзаж с фотографии, которую сама же сделала еще летом. А я все терзала свой натюрморт из пластмассовых яблок на деревянном столе, для чего мне постоянно требовалось много оттенков красного.
После урока плавания аудитория, как всегда, заполнилась влагой, и мне еще долго чудилось, будто я продолжаю куда-то плыть. Волосы я распустила, чтобы скорее просохли, и копна моя ниспадала до пояса черным каскадом с легким запахом хлорки из школьного бассейна.
Шел четвертый урок — самоподготовка по английскому. Я дрейфовала в ленивой полудреме, рассеянно слушая, как Аки с Михо, заполняя тестовые задания, треплются о парнях.
И вдруг один из наших главных разгильдяев, Окадзаки, громко и отчетливо ляпнул на весь класс:
— А что, все девки
— «Играют соло»?! Ха-ха-ха! — взревела кучка парней из того же угла. — Ну, Окадзаки… Теперь держись!
— Не, ну а чо! — ухмыльнулся Окадзаки. И под хохот приятелей стал изображать свободной рукой, как мастурбируют женщины. — Кажется, в интернет-порнушках они делают это вот так?.. Или так?
— Ну и скотина же ты, Окадзаки! Вовсе мы так не делаем! — крикнула Аки, заливаясь краской, и треснула придурка по спине свернутым в трубочку заданием.
— Вы-то, может, и нет! — не унимался Окадзаки. — А вот Сэтó делает, спорим? Она же у нас продвинутая! Небось, нахваталась от своего жеребца такого, что вам и не снилось!
— О да… Сэто у нас кобылка заводная! — заржали его дружки.
Едва я услышала, как мою фамилию склоняют на все лады, у меня запылали уши. Обычно я что-нибудь орала этим придуркам в ответ. Но теперь неожиданно вспомнила наш вчерашний разговор с Сихо — и застыла как каменная.
Может, парни каким-то образом узнали о том разговоре? И теперь выставляют меня извращенкой, чтобы посмотреть на мою реакцию? При одной лишь мысли об этом захотелось бежать на край света.
Слова застревали в горле, и я лишь робко надеялась, что от меня как-нибудь отстанут, как вдруг во всеобщем гвалте различила тихий, но отчетливый голосок:
— Окадзаки-кун?
Окадзаки сидел на парте с ногами, задрав колени к потолку, и чтобы узреть миниатюрную фигурку Сихо, ему пришлось развернуться на сто восемьдесят.
— Окадзаки-кун! Вот это — классный журнал. Сегодня учитель поручил вести его мне. Вчера ты был на дежурстве, так? Может, поэтому не знаешь. Но вообще-то здесь написано, что последнюю работу ты должен переписать с нуля!
— Ч-че?! Э-э…