– Я не понимаю, – повторил Третий.
– Я сама не понимаю.
– Тогда зачем ты это сделала?
Потому что ей страшно. Она хочет вернуться домой, но понимает, что этого, возможно, никогда не случится. Эйлау раскрыла ей чужие тайны. Магнус признался, что ему проще разрушить себя, чем пытаться спасти. Третий страдает из-за проклятий и скверны.
– Затем, что захотела, – совсем тихо выпалила она самую идиотскую причину из всех возможных.
Третий моргнул и уставился на нее, широко раскрыв глаза. Пайпер была уверена – он до сих пор не понимает, что только что произошло, но спустя несколько напряженных секунд заметила, как лицо сальватора заливает краска.
Пайпер следила за тем, как Третий растерянным взглядом обвел ее лицо, будто пытался зацепиться за что-то конкретное, и ждала. Возможно, даже не нужно будет выдумывать еще более идиотских причин, чем та, что уже озвучена. Судя по встревоженному выражению лица и ощущению магии, застывшей в ожидании чего-то иного, Третьего не удовлетворил такой ответ.
Что ж, может быть, еще есть шанс исправить ситуацию.
Пайпер открыла рот, но Третий опередил ее, чуть сильнее надавив на спину ладонью. Девушка уже успела забыть, где находится его рука.
Она не представляла, что он может сделать, но вряд ли по-настоящему навредить ей. Он – Третий сальватор, но никак не тот предатель, которым его пытались показать. Он был великаном, изгнанным из своего рода, не помнящим собственного имени и уверенным, что Пайпер – его кертцзериз.
– Я не понимаю, что это значит, – делая паузу почти после каждого слова, произнес Третий, – но мне кажется, что я коснулся солнца.
С губ Пайпер сорвался смех. Выражение лица Третьего мгновенно изменилось, рука, лежавшая на ее спине, почти исчезла. Пайпер лишь в последний момент успела положить ладонь на предплечье Третьего, надеясь его остановить.
Может быть, ей не нужно и дальше тянуть время.
Может быть, ей необязательно притворяться храброй.
Третий, очевидно, не умел целоваться. Пайпер это не волновало. Когда он почти невесомо коснулся губами ее губ, магия вновь успокоилась, и девушка действительно поверила, что не было никакого волнения и беспокойства. Поверила, что все не так плохо, что она может целовать Третьего, вцепившись в мех на воротнике его плаща, и думать, что в этом нет ничего противоестественного. Так оно и было, наверное, вечность или даже две, пока где-то далеко играла музыка и звучали голоса гостей. Но затем губы Третьего скользнули к ее шее, и Пайпер едва не подскочила на месте от неожиданности.
Это прикосновение было приятным, нежным и теплым настолько, что напрягшиеся плечи девушки медленно опустились. В оранжерее было холодно, но Пайпер чувствовала тепло магии и губ Третьего, оказавшихся возле ее уха. Он действовал медленно, горячим дыханием опаляя кожу, правой рукой он придерживал ее за спину, а левую держал на талии, словно она могла рассыпаться от одного неправильного движения. Пайпер поверила бы в собственную хрупкость, если бы не помнила о Силе, нашедшей пристанище в ее теле. В идиотском теле, которое было готово предать ее.
Пайпер ожидала чего угодно, но только не того, что это и впрямь случится – магия вырвалась из-под контроля в тот самый момент, когда левая рука Третьего легла на ткань ее юбки с правой стороны. Достаточно близко к чехлу с кинжалом, чтобы почувствовать его.
Третий отпрянул, тяжело дыша и обреченно посмотрев на нее так, будто девушка собиралась нанести первый удар, которого он лишь чудом сумел избежать.
– Что вы сделали?..
Пайпер застыла на месте. Теперь шею, которую Третий еще секунду назад так осторожно целовал, обожгло холодом. Сначала тем, которым был наполнен воздух, а следом – от осознания, что магия не вырывалась из-под контроля. Сила лишь подпиталась тем, чем питалась всегда – чувствами. Шерая говорила, что они – основа магии.