– Не слишком утешительно…
Она и впрямь знала, что нужно найти Арне, но не понимала этого в полной мере. Даже с учетом того, что Арне и Третий – единое целое, совсем как она с Лерайе, в первую очередь Пайпер хотела найти именно Третьего.
Он выглядел разбитым и преданным, когда она сказала, кем является Розалия. Третий мог отрицать, что Гилберт его ненавидит, даже после того, как проверил Пайпер магией, но не мог отрицать правды о Розалии. Понимая это, девушка чувствовала себя виноватой.
– Знаешь, я тут подумала…
«
– Я найду Карстарса и запихну кинжал ему в глотку, – вымученно улыбнувшись, продолжила Первая. – Правда, Магнус мне этого не простит… Тогда я найду другой кинжал или потом подарю ему новый. И пусть только демоны попробуют меня остановить. Мы же отлично с ними справляемся, да? Разорвем в клочья.
– А ты смелая.
Пайпер подскочила на месте, услышав незнакомый голос. Меч уже был поднят, магия замерла, готовая атаковать, но секунда промедления разрушила всю концентрацию, которую она успела собрать.
Девушка моргнула всего раз, но уже оказалась в светлой картинной галерее, окруженная многочисленными произведениями искусства, которых не понимала, и тенями, ползущими по стенам. Метрах в десяти от нее стоял молодой человек, сложив руки за спиной. Его кожа сияла белизной, волосы были совсем черными, темно-синие глаза – в окружении красного, а по правой половине лица растекалось чернильное пятно, почти задевавшее глаз. Одежда совсем не удивила Пайпер, она уже видела такую – будто состоящую из шевелящихся черных теней – на Мараксе и Иснане.
– Опусти-ка меч, – улыбнувшись, произнес человек. – Нотунг все равно не раскроет своей истинной силы в чужих руках, только зря силы потратишь.
Исключительно из принципа Пайпер не опустила меча. Когда Лерайе не поддерживала ее магией, выдержать вес Нотунга и впрямь было трудно, однако она не планировала показывать слабости врагу.
– Тебя не учили, что обнажать оружие в священном месте – грех? Боги не любят грешников.
– А я не люблю, когда мне мешают.
Незнакомец улыбнулся, показав короткие клыки.
– Так ты не немая. Приятно знать. Познакомимся? Я Уалтар. Недавно узнал, что мое послание не дошло до вас, и решил, что должен лично встретить хотя бы тебя.
– Мне плевать, кто ты.
Не то чтобы это было правдой. Мысленно Пайпер продолжала повторять свои имя и возраст, не забывая про Лерайе и Силу, и считала, что распознает обман прямо перед глазами. Этому Уалтару, кем бы он ни был, не удастся одурачить ее.
– У тебя очень громкие мысли и смелые вопросы, Пайпер из семьи Сандерсон. Я бы восхитился, если бы ты не была глупа и слепа. Все ответы давно перед тобой.
Он раскинул руки, улыбнувшись шире, и все картины разом изменились. До этого на них были природные пейзажи, одиночные и семейные портреты, огромные и маленькие города, звездные небеса и бушующие моря, но теперь на каждой картине были люди. На Пайпер смотрели рыцари, простые граждане, люди, находившиеся в гордом одиночестве и те, что были окружены толпой, одно или несколько поколений семьи, запечатленные на одном полотне. Девушка насторожилась даже не из-за столь резкой смены картин и не из-за широкой клыкастой улыбки Уалтара, а из-за того, как болезненно сжались легкие, когда она заметила первые капли синей крови.
Картины кровоточили – густые синие пятна закрывали некоторых людей так, что уже не удавалось рассмотреть черт лица, кровь стекала вниз, портя картины, и попадала на стены и пол.