Она кидает на него мрачный взгляд.
Он поднимает руки, ладонями к ней.
– Я серьезно. Минералогические данные уже двадцать лет есть в списках, вы сами это сказали. Если они просто хотели взорвать Клиппертон, почему не сделали это много лет назад?
Морено отвечает не сразу.
– Тут глубоко, – наконец говорит она. – Может, вы сначала занялись легкими мишенями. Может, вы только сейчас заметили эти данные.
– Может, они пытались, но МОМД не дал им резиновую печать, – предположил Галик.
– Вы все время говорите "они". Как будто вы не из их числа.
– Это не "Наутилус" запросил разрешение. И получил отказ.
– А кто же?
– "ПолиКон". Они пять раз пытались добраться до зоны Клариона-Клиппертона. Но МОМД стоял насмерть. Культурное наследие, заявили они. Беспрецедентное глубоководное биоразнообразие. Уникальная природоохранная ценность.
– Чушь собачья. Это больше никого не интересует.
– Это МОМД. Интересоваться такими вещами – их работа.
– Однако все прочее они перекопали.
– Но не это место.
– Может, они и не разрешили "ПолиКону". Но
– Я же сказал: решение еще не принято.
– Ну конечно, – фыркает Морено. – Вы перетащили "Сильви" за сотни километров ради того, чтобы сделать для себя личный базовый лагерь. Вы заморозили все исследования – и следующие восемь часов я потрачу, размещая на морском дне ваши детекторы денег. Думаете, я не знаю, сколько это стоит?
Галик пожимает плечами.
– Если вы так в этом уверены, всегда можно отказаться. Разорвать контракт. Из принципа.
Морено мрачно смотрит на панель управления, где светящиеся штрихи термоклина[35] становятся гуще и начинают подниматься. "Пинагор" дергается и поворачивается, когда особенно плотные сгустки воды лениво шлепают по правому борту.