Лучшая фантастика

Протяжный, низкий звук, напоминавший береговую сирену, возвестил о начале триумфального парада, и все в кафе умолкли. На главной улице появилась медленно ползущая флотилия длинных глянцевых автобусов. С экранов на их боках собравшимся улыбался, сложив руки, премьер-министр. На крыше каждого автобуса красовалась вездесущая эмблема "Гайякорп", сине-зеленая планета, поперек которой светящимися белыми буквами было написано слово "Гайя". "Гайякорп" только что победила на торгах за руководство индийским правительством; ей уже принадлежали Новые Штаты Америки и Арктический Союз. На этих выборах она уверенно обошла конкурента, "Ультракорп". Из проезжавших мимо кафе автобусов гремела триумфальная музыка, от которой дребезжали стекла. Мультфильм, в котором эмблема "Гайи" разбивала молнию, эмблему "Ультракорп", вспыхивал на стенах зданий по мере продвижения победоносной процессии. Внезапно все эмблемы "Ультракорп" на стенах небоскребов и жилых домов погасли, и на их месте вспыхнули сотни маленьких планет Земля. Победа Гайи – это победа Индии! Процветание и комфорт, о каких вы даже и не мечтали. Огромные волны синего света пронеслись по каньонам между проезжими частями. Синий был официальным цветом "Гайякорп".

Это зрелище было таким масштабным и величественным, что Рагху и Махуа на несколько минут лишились дара речи. Они сидели, потягивая напитки, и смотрели в ночь, а кафе вокруг гудело от возбужденных голосов.

– Кто мы? – наконец произнес Рагху с унылой монотонностью. – Мы никто. Никто в сравнении с этими ублюдками.

Махуа пришло в голову, что проблема разрозненного сопротивления политическим правителям могла иметь (а могла и не иметь) отношение к ее идее о городах и масштабах.

– Послушай, – сказала она, – ты знаешь ту заброшенную дорогу рядом с общежитием? Там растет большое дерево. Думаю, оно болеет, потому что постоянно сбрасывает листья, маленькие листики. Вчера дул ветер, и я заметила, что некоторые из этих листьев попали в трещинки на дороге. Я подошла посмотреть. Очевидно, они лежали там достаточно давно, потому что в них собрались частицы почвы и выросли маленькие сорняки. Дорога была полна этих обрывков листьев с почвой, на которых росла трава, словно острова в море.

– К чему ты клонишь?

– На обочине той дороги были места, которые таким же способом уже заросли травой. А некоторые островки соединялись с другими трещинами. И мне пришло в голову… ведь дорога намного крепче листа. Но когда лист попадает в трещину, он запускает процесс. Накапливается почва, начинает расти трава, а ты знаешь, на что способны ее корни.

– Они могут расколоть камень, – медленно ответил Рагху. – Расколоть дорогу.

– Да. В конечном итоге, если никто не вмешается, вся дорога будет сломана и поглощена растительностью. Это все равно что рост биопленок или кристаллов.

– Значит, маленькие существа…

– Если это правильные маленькие существа – и с правильными связями…

– Могут одолеть монстра! – Рагху поднял стакан и одним глотком прикончил содержимое. – Но мы и так это знаем. Только взгляни на историю, взгляни, как мегакорпорации незаметно просочились в национальные правительства. Это величайший глобальный захват власти в человеческой истории, и все благодаря теории сетей и наемной рабочей силе…

– Но я говорю не только об этом! Я думаю, может, город – неправильная идея для того, что мы пытаемся сделать. Помнишь, ты все надоедал мне предложениями переосмыслить город? Я так и сделала. Почему мы хотим жить в таком городе, где у людей нет времени ни на что, кроме работы? Где постоянный стресс, где люди не знают друг друга и не заботятся друг о друге, где демократия – это фарс? Что это за жизнь? Мегаполис за пределами человеческой социальной адаптации. Вместо него мы могли бы жить в небольших басти вроде Ашапура, их может быть по тысяче в кластере, и их будет объединять "Сенсорнет", а также физическая сеть дорог и зеленых коридоров…

– Погоди. Маху, давай немного разовьем твою метафору про листья на обочинах дороги. Перемены к лучшему всегда начинаются с края, но островки сопротивления в основном потоке тоже имеют значение…

– Мы можем хотя бы на минуту подумать о будущих городах, а не о политике?

– Политика повсюду, и ты, Маху, прекрасно об этом знаешь!

Тогда в кафе они не понимали, как это видение вырастет и изменится со временем и опытом, но именно в тот день оно впервые укоренилось в их сознании. Сеть басти, объединенных зелеными коридорами, каждое поселение оснащено сенсорами, фермерские башни вместо традиционного сельского хозяйства. Такие поселения появятся в разных областях страны и мира. Бывшие сельскохозяйственные угодья вновь станут дикой местностью или будут использоваться для натурального хозяйства, чтобы восстановить ущерб, причиненный системам жизнеобеспечения биосферы.

– Что я хочу знать, – сказала Махуа, возвращаясь к настоящему, – так это сможет ли эко-басти, который я планирую, Ашапур, создавать собственный микроклимат. И сколько таких объединенных должным образом микроклиматов понадобится, чтобы изменить климат в глобальных масштабах? Как мои листья, захватывающие дорогу? Или формирующаяся бактериальная биопленка?

Но когда Ашапур наконец стал воплощаться в реальность, когда его здания и зеленые зоны начали выдавать данные, Рагху уехал. Он помог Махуа разработать и встроить датчики в стены и окна, деревья и дорожки. Он вместе с коллегами занимался солнечными башнями, самой эффективной из существующих систем аккумуляции солнечной энергии. Можно было прогуляться по басти с "раковиной" и визором – и получить информацию от тысяч датчиков. Узнать энергопотребление, температуру, влажность, перемещения углерода – все сразу. Но Рагху что-то тревожило. Он стал мрачным и замкнутым, и Махуа поняла, что должна позволить ему преследовать собственных демонов. Он вернется, когда будет готов.

Затем, когда Ашапур был наполовину построен, у нее появилась возможность провести шесть месяцев в Мумбаи, занимаясь проектом по сенсоризации города.