– Я должен это сделать.
– Что должен? Да что ты вообще творишь?
Но Клэй не ответил. Он просто покачал головой, всячески стараясь сдержать эмоции, которые так отчаянно пытались у него вырваться.
И в ту же секунду по одному щелчку пальцев я почувствовала вместо грусти и обиды ослепляющую злость.
– Ты трус, Клэй Джонсон, – прошептала я.
Он резко посмотрел на меня глазами, полными боли, но мне было все равно.
Он тоже причинил мне боль.
– Ты трус и дурак, и хочешь вовсе не этого, я знаю. – Я покачала головой. – Поделись со мной. Расскажи, что случилось. Расскажи, и мы вместе все исправим.
Клей просто уставился на меня, его ноздри раздувались, а взгляд блуждал по моему лицу так, словно он смаковал его и пытался запомнить.
Словно он больше никогда меня не увидит.
И это сломило меня окончательно.
– Отлично! – закричала я с силой, удивившей нас обоих, и толкнула его в грудь обеими руками. – Давай! Уходи!
Клэй, закрыв глаза, спокойно принимал удары, но почти даже не вздрагивал, пока я колотила его маленькими ручонками.
– Давай, возвращайся к Малии. Притворяйся, будто все, что произошло между нами, не имеет значения, словно я не имею значения.
В ответ он покачал головой и потянулся ко мне, но я оттолкнула его.
– Нет. Нет, не пытайся теперь взять свои слова обратно.
– Котенок… – печально вздохнув, прошептал Клэй.
– УБИРАЙСЯ! – закричала я, снова и снова ударяя его и толкая к двери. – Я тебя ненавижу! И больше на глаза мне не попадайся! Ненавижу тебя!
С каждым разом мои слова звучали все отчаяннее и бессвязнее, из груди рвались всхлипы и эхом отражались от стен в моей квартире.
– Прости, – сквозь слезы прошептал он, пытаясь удержать меня, пока я толкала и пихала его.