– Что значит «если я умру»?
Я немедленно отдернул руку и отступил на шаг от кресла, в котором сидела Сефиза.
– В отличие от нашей будущей посланницы, наше земное существование имеет свои пределы, – быстро пояснил я. – Выполнение ее задания может растянуться на десятки, если не сотни лет. Нам обязательно нужно иметь возможность контролировать ее действия, чтобы все это не обернулось против нас и наших целей.
– Хочешь сказать, мое сознание тоже нужно продублировать, чтобы оно обитало в этом виртуальном мире вечно?
– Только если ты сама этого захочешь, – пробормотал я, рассматривая свою ладонь в том месте, где она касалась пальцев девушки. Давивший мне на плечи тяжкий груз становился все весомее. – Это не значит, что мы станем бессмертными и будем вечно жить в этом выдуманном лабиринте, просто там будут находиться наши «отпечатки». Это будут условные личности, наши двойники, отображения. Они будут обладать нашими знаниями и личностями, но останутся цифровыми и в реальности существовать не будут. По сути это всего лишь набор алгоритмов, и ничего больше.
На самом деле мне хотелось верить, что речь идет о чем-то большем… нет, следовало немедленно перестать витать в облаках и отбросить наивные иллюзии. Вечная жизнь – это просто концепция, недостижимая цель, и мои исследования ничего не изменят, сколько бы сил я ни потратил. Моя отчаянная борьба со смертью заранее проиграна, это несомненно…
Более того, возможно, мое желание навечно соединить нас двоих, Сефизу и меня, в этом нематериальном пространстве продиктовано исключительно безумной фантазией, коль скоро я не могу быть с ней в настоящей жизни… Вероятно, я совершенно сбился с пути и проделал столько работы из чистого эгоизма, а проект по созданию андроида – всего лишь повод уговорить Сефизу принять участие в моих безумных экспериментах?
Девушка сняла шлем и посмотрела на меня с восхищением и настороженностью. Я забрал у Сефизы прибор, положил на стол и проворчал:
– Забудь об этом, все это полная глупость. Думаю, нам нужно отказаться от этой затеи. Этот проект не имеет никакого смысла и… это очень опасно. Теория это одно, а практика – совершенно другое… Наверное, нам не стоило этого делать.
Я крепко сжал переносицу большим и указательным пальцами; сильнейшая мигрень внезапно вгрызлась мне в виски. Дышать становилось все труднее, но я не хотел, чтобы Сефиза это заметила.
– Никакая это не глупость, наоборот, – возразила девушка, вставая с кресла. – Я считаю, твоя идея просто грандиозна, Верлен, а ты – настоящий гений.
Я покачал головой, снедаемый ужасными сомнениями. Когда я снова открыл глаза, Сефиза стояла совсем рядом, всего в нескольких сантиметрах от меня. Даже ближе, чем в тот раз, когда мы вместе танцевали…
Внезапно я понял, что могу думать только об этой близости и о том, что может последовать за ней…
Я умирал от желания поцеловать эту девушку. Я был влюблен в нее до безумия и хотел провести с ней каждую секунду того времени, что мне еще осталось. Мне хотелось узнать о ней все, изучить звук ее дыхания, запах кожи, каждый изгиб тела.
Сефиза придвинулась еще на сантиметр и осторожно провела костяшками пальцев по моей щеке. Она тоже хотела оказаться как можно ближе ко мне, теперь это было очевидно.
– Ты выглядишь таким уставшим, – прошептала она, вглядываясь в мое лицо. – Ты слишком много работаешь. Думаю, тебе сейчас нужно отдохнуть…
Совершенно потеряв голову, я сжал ее лицо в ладонях и подался вперед. На долю секунды наши губы соприкоснулись…
А потом мою грудь пронзила резкая боль, немилосердно вернувшая меня в реальность.
Я медленно встал, стараясь не морщиться, чтобы Сефиза ничего не поняла.
– Ты права, я выжат как лимон, – признался я сдавленным от досады голосом. – Пойду к себе, не обижайся.