Ноги у меня внезапно стали ватными. Мне показалось, что я сейчас потеряю равновесие и упаду, но Верлен надежно меня держал.
Не прерывая поцелуя, он сдавленно зарычал, так что его грудь, прижатая к моей, завибрировала, породив во мне волну новой, невероятно приятной дрожи. Я восторженно поддерживала заданный им безумный темп и испытывала безграничное счастье, чувствуя Верлена таким живым и полным страсти, хотя еще вчера он был подавлен и обессилен.
Мне нравились его порывистые движения, нравилась исходящая от него искренность и естественность, нравилось, что он испытывал такую же безумную потребность во мне, какую я испытывала по отношению к нему. Больше всего мне нравилось, что наши объятия, похоже, заполняют пустоту в его душе, так же как они заполняли пропасть, расколовшую мое сердце…
Наконец он оторвался от моих губ и, уткнувшись носом мне в шею, поцеловал ее. Мне показалось, что уж теперь-то я точно упаду…
– Верлен, я…
Я умолкла, не зная, что именно собираюсь сказать. Меня оглушал шквал новых ощущений, обжигающее покалывание в горле и странные, горячие толчки, зарождающиеся внизу живота.
– Сефиза… – выдохнул Верлен мне в плечо. – Ты так мне нужна, так сильно…
– Ты тоже мне нужен, – прошептала я.
Все эти годы я считала, что моя личность держится на единственном столпе – на ненависти, что лишь она помогает мне существовать, определяет мое сознание. Я боялась ее потерять, отчаянно, из последних сил цеплялась за нее, потому что не сомневалась: без нее в моей душе образуется такая большая брешь, что я перестану быть самой собой.
Однако на самом деле из гнева и горечи сложились стены незримой тюрьмы, о существовании которой я до сего дня не догадывалась. Я слишком долго оставалась пленницей, будучи не в состоянии увидеть за этими высокими стенами себя настоящую.
Чтобы понять все это, мне нужен был Верлен. Я нуждалась в его мучительных усилиях показать мне свое истинное лицо, скрытое обсидиановой маской; нуждалась в его отчаянном желании искупления, чтобы раз и навсегда освободиться от всех сковывавших меня цепей ярости и злобы.
Он зашел так далеко…
Теперь настала моя очередь шагнуть ему навстречу.
Поэтому я позволила сладострастию полностью захлестнуть все мое существо и очертя голову полностью в нем растворилась. Поддавшись внезапному порыву, я запустила пальцы под рубашку Верлена, наслаждаясь удивительным жаром его тела, рельефной твердостью мышц его живота. Он вздрогнул от моего прикосновения, потом наклонился еще сильнее, и его губы скользнули по моей коже над вырезом платья, огромные ладони сильнее сжали талию.
– Ради тебя я готов умереть, ради тебя я хочу жить… Отныне моя жизнь в твоих руках, – хрипло пробормотал юноша. Потом поспешно добавил, как будто не в силах сдержаться: – Ты моя единственная, Сефиза…
Как я могла это отрицать? Верлен сказал чистую, неприкрытую правду, шокирующую и возмутительную… а еще сладкую и умиротворяющую.
Затем в моей голове промелькнула одна мысль, которая подействовала на меня как ледяной душ и моментально отрезвила, одновременно разбив мне сердце.
– Но ты обручен, – выдохнула я, опустив голову, и неохотно отстранилась от молодого человека.
У меня сжалось горло при мысли об Эвридике и Верлене, а также обо всех невероятных поцелуях, которые он, наверное, дарил этому неземному, нечеловечески прекрасному созданию.
Верлен замер, тяжело дыша, уткнувшись носом мне в шею – он не торопился меня отпускать.
ebooksa