Чебурашка

— Вик, ну, беги, — пожимаю я плечами.

Дом её вот уже, рядом.

— Нет, вы смотрите, он разрешил, видите ли. От горшка два вершка, а уже туда же, «Вик, ну беги»! Я бл**ь тебя сейчас под орех распишу, ты у меня на всю жизнь запомнишь!

Вика уходит, а её суровый родитель ещё добрых десять минут изрыгает проклятья, распекает и втаптывает меня в грязь. Наконец, он немного успокаивается, сажает лейтёху вместо себя за баранку, а сам усаживается за руль моего Чебурашки.

— Это чё такое? — обалдевает он, поворачиваясь ко мне. — Я не понял. Это как так? Ну-ка…

Хаблюк прижимает педаль газа, и послушный Чебурашка буквально взвивается над дорогой.

— Костров, это чё такое? — с блеском в глазах повторяет он. — Нихера себе! Бляха, Костёр! Это чё за ракета, а?

— Моя личная ракета, — киваю я. — А вы ругались. Видите, как здорово?

— Заткнись, сиди молча… Охереть! Охереть!

Он довозит меня до гаража, выходит из машины и несколько раз обходит вокруг.

— Чё ты ему заливаешь? — спрашивает он. — Коньяк что ли?

Я открываю крышку над мотором и Хаблюк свистит от удивления.

— Это «жигулёвский что ли»?

— Да, — киваю я.

— А не закипает?

— Пока не было такого, — качаю я головой.

— Ну, ты матёрый, — уважительно цедит он, но, словно опомнившись, тут же добавляет. — Смотри у меня, чтоб дочу не катал больше. Сначала права получи, а потом уже катай кого хочешь. Если тебя за рулём накроют, на меня не рассчитывай, ты понял?

— А на кого мне ещё рассчитывать-то? — развожу я руками.

— Я тебя предупредил! — тыкает он меня пальцем в грудь.

— Ладно, — недовольно соглашаюсь я. — А что там с дядей Витей Шерстнёвым? Он так и будет спокойно работать?