Храм Темного предка

– Словно этот… как его… демон поверженный на картине, – полковник Гущин мрачно созерцал грифа. – Выбрал же себе «мула» для посылки в вечность профессор Велиантов!

Записки экспедиции и фотографии из чучела кумая они нашли на столе в пластиковой папке, в прозрачном файле лежали другие снимки с обгорелыми краями, полученные Ковальчуком от Нур Абдуллы Шахрияра. Гектор усадил Катю во вращающееся кресло у стола, а сам наклонился над ней, просматривая весь архив и одновременно сравнивая документы и фотографии с закачанными Ковальчуком в мобильный сканами и снимками. Открыл его ноутбук, проверил файлы. Он действовал быстро – они располагали ограниченным временем, полковник Гущин обязан был вскоре вызвать на место происшествия оперативную группу и криминалистов-экспертов для обыска дома и участка.

– Папки с материалами возьмем с собой, Федор Матвеевич, внаглую присвоим, – усмехнулся Гектор. – Данные по экспедиции в его мобиле и в компе я сейчас удалю. Ваши станут проверять его гаджеты. Отсечем лишних любопытных. Пусть созерцают чучела в ящике и дивятся. Думаю, Ковальчук скачал все свое богатство еще и на флешки, сделал копии, чтобы подстраховаться. Но где он их спрятал, мы никогда не найдем. Он не скажет.

Гектор стер всю информацию из гаджетов Ковальчука – остались лишь материальные носители, и они начали их просматривать. Читать! Оказалось, многое они уже знали из музейного архива – Велиантов тщательно дублировал свои записи. Но кое-что было новым и крайне интересным. В брюхо чучела грифа профессор спрятал подробный отчет о наблюдениях за Синей птицей. Он составил его строго по музейным правилам на имя директора зоомузея и подписался своим полным именем, указав должность, поставив дату и год. Именно из орнитологического отчета Ковальчук и узнал о членах экспедиции 1931 года. Велиантов перечислил поименно всех своих коллег с указанием их рода занятий в качестве соавторов научного открытия обитания Синей птицы у пика Хан-Тенгри. Далее шла записка, сделанная его же рукой:

Двое наших носильщиков третий день подряд страдают жестоким поносом. Юсуф Шахрияр вспомнил своего отца – уйгурского купца-фрамацевта из Верного, тот кроме коммерции занимался и медициной. Учил Юсуфа оказывать первую помощь больным. Но его знаний недостаточно, и у нас в походе нет необходимых лекарств, а Юсуф подозревает дизентерию. Поэтому я отсылаю носильщиков обратно. Они повезут наши бесценные экспонаты, Павел пакует чучела грифа и второго добытого нами экземпляра Синей птички в ящик. Носильщики клятвенно обещали добраться до складов и сдать все под расписку на хранение до нашего возвращении. В Ак-Булуне все и дождется нас на складах. Я не отправляю остальное обычной почтой после страшной гибели нашего проводника – китайца, лучше пока все спрятать надежнее. Носильщиков в пути могут подстеречь люди Дэв-хана. Почту – письма, посылки – они сразу отберут. А чучела птиц им без надобности.

– Отсюда Ковальчук получил исходные данные для розысков потомков Юсуфа Шахрияра, – заметила Катя.

– Именно. А склады в Ак-Булуне – Светлом мысе – те, куда планировал съездить Юрий Велиантов. – Гектор наклонялся к ней вплотную, заглядывая в документы через ее плечо. – Ящик с чучелами и тайным содержимым после пропажи экспедиции завис в Светлом мысе, возможно, на долгие годы, а затем отправился в свое тайное путешествие по горам. И через девяносто лет всплыл в лавке на базаре. Вывод: либо Юрию Велиантову в шестьдесят втором помешали добраться до Светлого мыса, убили в пути, либо… складов уже не существовало. Он ничего не обнаружил, когда все же добрался туда.

Следующую запись, сделанную знакомым профессорским почерком на вырванном из блокнота листе, они читали чрезвычайно внимательно.

Павел и Юсуф подвергли себя огромному риску, тайком фотографируя караван Дэв-хана. По словам Павла, все произошло совершенно случайно: они направлялись к горной реке, неподалеку от нее в ливень они несколько дней назад нашли очень странный грот. Я снова не смог идти с ними на поиски птицы – чертова лодыжка все еще болит, сильное растяжение у меня, ковыляю с палкой по нашему лагерю. Мы с юным Даудом вдвоем коротаем время, занятые консервацией экспонатов. Но теперь, после появления каравана Дэв-хана, становится слишком опасно. И я склоняюсь к мысли отослать мальчика домой насовсем. Павел и Юсуф невольно подсмотрели яростно охраняемое Дэв-ханом от посторонних. В уйгурских кишлаках и аилах киргизов и казахов мы слышали упорные слухи: он переправляет награбленное в Китае сюда, прячет в горах. И вот – реальное доказательство. Караван с ценностями. Мы ходим сами по лезвию бритвы. Тот грот… нам еще предстоит его исследовать. Павел и Юсуф сказали мне – пещера двойная, они проникли лишь в первый грот. А затем, по словам Юсуфа, ему стало плохо. Но Павел мне по секрету шепнул – форменная истерика вдруг приключилась с нашим замечательным фотографом в темной пещере, когда он узрел на полу те кости, а затем у них погас факел. Я Юсуфу объяснил – пещера годами могла служить пристанищем хищников. Например, ирбиса – барса. А он, казалось, еще больше устрашился. Он умница, огромный талант, таких фотографов и в Москве поискать. Он оборудовал полевую фотолабораторию для печати снимков в палатке, хотя и трепещет за их качество. Юсуф одержим своей профессией, но боится за сохранность негативов, вдруг те промокнут во вьюках или повредятся при наших переходах? Поэтому старается всегда напечатать, сколько возможно, снимков. Конечно, его усилия в полевых условиях ограниченны, но мы с Павлом ему безмерно благодарны. Юсуф старается ради науки, и с ним наши изыскания не пропадут зря. Но в некоторых вопросах он истинный сын Востока – суеверен до крайности. В уйгурских кишлаках он внимал рассказам местных о предке Дэв-хана – демоне-людоеде с почти детской непосредственностью. Он, кажется, уверен: они с Павлом наткнулись на логово самого мифического дьявола. Его просвещенный дух в смятении. Поэтому я не вправе добавлять ему терзаний еще и за младшего брата. Вскоре я отправляю Дауда домой, он повезет с собой то, что я сочту нужным с ним передать. Караван с ценностями грозного басмача – четкий сигнал. Опасность рядом с нами, и мальчика надо уберечь. А одну фотографию каравана Юсуф все же сейчас ухитрился напечатать, прибежал ко мне показать. Остальное пока на негативах.

– Все-таки Юсуф делал в походе фото на бумаге, – объявил Гектор.

– Вы оказались правы, Гектор Игоревич, – согласился полковник Гущин. – Есть снимок каравана с ценностями?!

– Вот он. – Катя, глянув на фотографии, выбрала одну.

Они увидели потрескавшееся расплывчатое фото. С дальнего расстояния Юсуф заснял склон горы, тропу и караван – лошадей и ослов под охраной вооруженных людей, облаченных в ватные халаты, чалмы, туркестанские папахи. Лошадей навьючили огромными тюками и ящиками, перевязанными канатами. Ослы тоже везли на себе горы поклажи, почти скрывавшие их самих – низеньких и коренастых.

– Миллионы, если в каждом вьюке золото, драгоценные камни, ювелирка! – Полковник Гущин взирал на фотографию с затаенным восхищением. – Нехилый клад собрал Дэв-хан.

– Восемь лошадей и два ишака. – Гектор забрал снимок, выпрямился, повернулся, стараясь осветить его наилучшим образом. Изучал пристально.

– Ясно теперь, с чего в Ковальчуке алчность взыграла: узрел фото и прочел пояснения, – продолжал полковник Гущин. – Я б тоже встрепенулся и решил узнать – где же все это добро спрятали? Пещера Али-Бабы… Вот вам и доказательство – караван!

– Из двух тюков – кстати, они у разных лошадей – торчат пулеметы: Lewis времен Первой мировой и французский «Гочкис». А ящики на двух других конягах – явно с патронами к пулемету, – задумчиво объявил Гектор. – Еще одна вьючная лошадка тоже везет ящики. Они оружейные, возможно, в них винтовки, револьверы, старые «маузеры». А здесь вообще и слепому видно – один ящик со старинными гранатами «РГ-14». Пять лошадей из восьми каравана, сдается мне, везут арсенал, а не ценности. Хотя остаются в зачет версии клада мешки и тюки на спинах остальных трех коняг и двух ишаков.

– Вам, Гектор Игоревич, лучше всех нас известны способы транспортировки у разных моджахедов, прошлых и нынешних, – резонно ответил полковник Гущин. – А по-моему, можно везти все кучей – и пулеметы с патронами, и алмазы с изумрудами. Напали на караван – выхватили они ваш «Гочкис» из тюка и положили всех очередью. Дэв-хан был не дурак, не рискнул бы отправлять награбленное, не вооружившись до зубов.

Гектор молчал, продолжал внимательно рассматривать фотографию каравана.

Катя придвинула к себе новые листы, вырванные из тетради. Профессор Велиантов писал: