— Есть, — ответствовал Шура.
— Накормить горячим, крепкий чай.
«Сделаем», — качнул головой Серега.
— Доронин: вымыть.
— Где ж я пару-то возьму? в ведре принесу? товарищ старший лейтенант! — обиженно загудел Иван.
— Не бреши. Двести граммов с помывки осталось?
— Есть, — буркнул Иван.
Луговской наполнил из графина стакан на треть.
— Профилактически. Чистый!
Валька спокойно выпил, отер губы, равнодушно посмотрел на старпома.
— Марш все, — скомандовал Луговской. — Чья партия, кок?..
Форму Шура разрешил оставить на ночь грязной, велел только бросить в пустой рундук. Валя мылся, а Иван два раза приходил справляться, как идет пар. «Там едва-едва сто граммов давление!..» Серега вскипятил электрический чайник, наладил в кастрюльке сосисочный фарш в томате. Доктор принес на салфеточке две таблетки аспирина. В камбуз протиснулся Дымов, за ним Иван и Шурка, пожелали приятного аппетита. И вот он, вялый, сидел на крытом оцинкованной жестью табурете и прихлебывал густой жаркий чай. Тянуло холодком, бесприютной камбузной чистотой.
— Сыт.
Серега посмотрел на нетронутую еду.
— А сыру? Или мяса кусок поджарить?
— Может, тебе горчичники поставить? — спросил, подумав, Доктор.
— Док, — сказал Дымов, — ты знаешь, кто хуже дурака?
— Знаю, — невозмутимо сказал Доктор. — С инициативой. — Взял с оцинкованного стола ключи и ушел опечатывать амбулаторию.
Корабль спал. В проходе кубрика Вальку остановила рука: друг, Захарка Харсеев, шепнул: «Здравствуй, Валя». Валька молча пожал его руку, забрался в койку. Вытягиваясь, коротко застонали цепи. Внизу тоже заскрипело; Харсеев долго ворочался, потыкал снизу в Валькин матрас:
— Валя. Валентин. Мы вибратор снимать будем.