— …Итак, — сказал он наконец. — Вес связки ключей старшины трюмных Ивана Доронина. Куприянов!
— Восемьсот тридцать семь граммов, — двинул невозмутимо усами Доктор.
— Харсеев?
— Восемьсот тридцать семь, — сказал Захар.
— Новиков?.. Семенов?.. Синьков?
Молодые стояли на своем: восемьсот тридцать семь. «Тридцать! — шикал Иван. — Тридцать!..»
— Куприянов. Медицинские весы!
Глядя, как спокойно и деликатно выкладывает Доктор против Ваниных ключей разновески, Луговской покусывал губы и время от времени потирал их рукой.
Связка весила восемьсот тридцать шесть и восемь десятых грамма.
— Товарищ старший лейтенант!.. — загудел Иван.
— Утром, — кратко сказал Луговской, — сдать зачет по ключам. А чтоб лучше знал заведование — две недели без берега.
— Есть…
Весь вечер, готовясь к зачету, Иван пересчитывал ключи. Незаметно — будто бы в шахматы, в домино, за нитками — в кубрик набился весь экипаж. Висели на койках, на брусьях, теснились в дверях. В полной тишине Иван перебирал ключи, поднимал глаза к подволоку и, мучительно сморщив лоб, шевелил губами, вспоминая, от чего бы мог быть тот или иной ключ… «А это что?» — поразился он, дойдя до блестящего ключика, которого в жизни никогда на этой связке не было… и ударил с размаху кулаком по рундукам:
— Сал-лаги! Зелень подкильная!..
Ключ был от швейной машинки.
…На этой машинке Иван пришил им через неделю новые боевые номера — без ноля. «А чего, — добродушно говорил он про ключик, — пусть висит. Раньше надо было приспособить, не догадался».
Валька знал уже, что на корабль ступил он в Грузовой гавани — «хорошее место, да делать там нечего», что в Базе флота они ремонтировали торпедный аппарат и пора идти в бухту. По всему выходило, что в бухте плохо. Телевизор — не берет, киноленты старые, жевать — сушеную картошку, в увольнение идти некуда, и — «отдыхай, пока в Базе, в бухте работа начнется». Но объявили, что в полночь — сниматься со швартовов, и радость была по кораблю…
— Не понимаешь, — сказал Шурка. — Здесь мы в гостях. А в бухте — дома.
И ушли, — без сожаления оглянувшись на огни отдыхавших от похода крейсеров.
Начиналось главное.