– В этой шутке же нет никакого смысла.
– Это был его первый день с крюком.
Киран стонет и опускает голову на стол.
Я ухмыляюсь, хотя бы ради того, чтобы скрыть чувство вины, нарастающее в моей груди. Хотела бы я, чтобы сирены могли извлекать соль из воды.
На другом конце камбуза сидит еще одна парочка: Валлов и Рослин. Девочка подносит чашку ко рту, пытаясь собрать последние капли. Она ставит посуду, смотрит на отца и что-то шепчет ему.
Валлов протягивает ей свою долю.
Я встаю так быстро, что скамейка позади меня опрокидывается.
– Валлов, – говорю я, возможно, слишком резко, – не надо.
Препирательства Кирана и Энвена мгновенно стихают. Их внимание теперь приковано к сцене, которую я разыгрываю.
– Она так сильно хочет пить, капитан, – говорит Валлов.
– Мы все хотим. Но порции рассчитаны так, чтобы никто не умер. Если начнешь отдавать ей свои, недолго протянешь. Что она тогда будет делать?
После чего я обращаю свое внимание на маленькую Рослин:
– Ты никогда не должна забирать его часть. Тебе понятно? Будет тяжело, у тебя будет болеть горло и живот, но ты потеряешь своего папу, если выпьешь его воду.
Она сглатывает, не отрывая от меня взгляда.
– Я поняла, капитан. Он больше не услышит от меня никаких жалоб.
Такая уверенность в словах этой маленькой девочки. Я ей верю.
– Мы скоро прибудем на остров, – говорю я. – Тогда мы все сможем выпить столько воды, сколько захотим.
Валлов и Рослин кивают.
Отдавая свою пустую тарелку и чашку Трианне, я говорю:
– Присмотри за этими двумя.