– У меня слишком много людей, отдыхающих в тени лазарета от теплового истощения. Капитан, мы должны остановиться. Иначе мы не справимся.
– Алоса… – начинает Ниридия.
– Нет, даже не начинай. Я сказала, что мы продолжим плыть.
Киран виновато смотрит на Соринду, прежде чем сказать:
– Я не знаю, как долго еще смогу протянуть. Я, наверное, самый большой и самый истощенный на этом корабле. Не знаю, сумею ли доставить нас на остров Канта, если не получу и капли воды в ближайшее время.
– Капитан отдала приказ, – выпаливает Соринда. – Мы не остановимся.
Я замечаю Райдена. Он стоит у борта корабля и ничего не говорит. Неужели у него нет своего мнения?
– Но, капитан… – снова начинает Рослин. – Мы так хотим пить.
– Если не остановимся, то умрем от жажды, – повторяет Ниридия. – Думаю, это хуже, чем попасть в руки короля пиратов.
Я не могу с этим справиться. Не могу видеть их отчаявшиеся лица. Не могу смириться с тем, что на этот раз не способна их защитить.
Так что я срываюсь:
– Потому что вы никогда раньше не страдали от его рук!
Я оглядываю всех стоящих на палубе, смотрю, как ветер обдувает их сухую кожу, как неровно они дышат через открытые рты.
– Вы никогда не имели с ним дела, потому что я держала вас подальше от его лап. Но мне «посчастливилось» быть его дочерью. Меня били до тех пор, пока не потеряю сознание. Морили голодом, пока не начинала мечтать съесть кожу с собственных костей. В течение многих месяцев я была прикована цепями в темнице, такой темной и холодной, что успела забыть, что такое солнечный свет.
Я делаю успокаивающий вдох, пытаясь отогнать плохие воспоминания.
– Вы должны мне поверить, когда я говорю, что
Все молчат. Никто из них не находит, что сказать.
– Если кто-нибудь попытается покинуть этот корабль, я лично притащу его обратно и запру на гауптвахте.
После этих слов я отправляюсь в свою каюту.
Я нисколько не удивляюсь, когда чуть позже раздается стук в дверь.