Дочь королевы сирен

Райден наблюдает за мной, убеждается, что я – это я, прежде чем ободряюще кивнуть и поплыть к поверхности.

Смех отца доносится до меня даже здесь, внизу.

– Ваш капитан бросила вас! Она предпочла прожить свою жизнь безмозглым чудовищем, чем пойти ко дну вместе со своим кораблем и командой. Я и не подозревал, что вырастил труса.

Слыша эти слова, я ничего не чувствую. Моя команда знает, в каких условиях я выросла. Они не поверят Каллигану. Они знают, что я бросилась в воду, чтобы спасти их, а не себя.

Так что я плыву далеко-далеко вниз, все глубже спускаясь по дуге. Для меня ясно, как божий день, что ни один человек не смог бы вынести такого давления, а уж тем более что-то разглядеть.

Я легко нахожу сирен. Сестры, с которыми я бы выросла, если бы жила жизнью сирены. Они плавают кругами или лежат на дне океана, закрыв лица руками в знак поражения. Они беспокойно дергают ногами, беспомощные, но в то же время разъяренные.

– Я здесь, – пою я для них. – Теперь мы можем поговорить лицом к лицу. Скажите мне, почему вы снова бросили свою королеву.

Те сирены, что постарше, отводят глаза. Волосы скрывают их лица, когда они беспокойно переминаются с ноги на ногу. Они были там, когда их королеву похитили в первый раз. Им стыдно – так сильно, что они не могут смотреть мне в глаза.

Дети сирен прекрасны, как идеальный морской жемчуг. Они прячутся за своих матерей – те, у кого они еще остались. Девушка с волосами цвета сверкающего песка жмется к женщине с черными, как ночь, локонами. Ребенок, которому не больше пяти лет, поет о смерти своей матери. Она ясно видела, как гарпун попал в ее мать, как глаза ее закатились, как она опустилась на дно океана.

– Они должны заплатить за то, что сделали, – говорю я.

– Как? – спрашивает сирена, обнимающая сироту. – Мужчины нас не слышат. Их лидер неуязвим.

– Как это возможно?

– Он провел ночь с сиреной и выжил. Теперь магия нашей песни не действует на него.

Все это время я думала, что не могу контролировать Каллигана, потому что у нас общая кровь, но у него иммунитет из-за отношений с моей матерью, а не со мной.

– Даже будь он уязвим, – продолжает сирена, – нам бы это не помогло. В отличие от твоего, наши голоса не работают, когда мы выходим из воды.

– Вам не нужно петь. Разве у вас нет рук и ног?

– Мы слабы без воды. На суше мы будем не сильнее обычной человеческой женщины.

Я улыбаюсь:

– Я годами обучала человеческих женщин сражаться. Женщина не беспомощна, когда знает, что делать. К тому же даже мужчина уязвим, когда его превосходят десять к одному.

– Вопрос не в том, выиграете ли вы, – продолжаю я. – Вопрос только в том, решите ли вы сражаться. Будете ли вы бороться за свою королеву? За свои воды и сокровища? За своих малышей?