Поскольку это единственный оставшийся у меня шанс, я пою. Моя песня – облако отчаяния и мольбы. Крик о помощи, что борется с ветром, падает в воду в поисках любого, кто может услышать.
Теперь, когда я взываю к сиренам, я чувствую – их сотни. Они плачут под волнами. Боятся за свою королеву, оплакивают павших, опасаются за свои жизни. Это так…
По-человечески.
Некоторые затихают, прислушиваясь к моей песне. Я чувствую, как их внимание переключается на меня. Я принадлежу к королевской семье. Это течет по моим венам, проскальзывает в моей песне. Сирены не должны меня слушать, но если я смогу подобрать правильные слова…
Они перешептываются между собой. Я чувствую это в их песнях, в том, как дрожит вода вокруг них.
Ответ слабый, но одна из них все же говорит:
–
Все это время мой отец, остановившись передо мной, пристально смотрит на меня.
– Стараешься призвать сирен? Они сбежали обратно к себе, на глубину. Ты чужая для них. Уж об этом-то я позаботился.
В ответ я слышу песню сомнения. Их песни – эмоции, изливающиеся без каких-либо усилий, как будто сирены не могут не петь.
Теперь никто не будет разговаривать со мной. Сирены продолжают свой скорбный вой, пока моя песня не иссякает. Я больше не слышу их.
– Брось свой меч, – говорит Каллиган резким, не терпящим возражений тоном.
Он не станет повторять. Его следующий удар унесет чью-то жизнь.
– Алоса, – слышу я тихий голос Райдена. Он стоит очень близко, но люди Каллигана крепко удерживают его.
Я опускаю меч, как велел мой отец, и поворачиваюсь к Райдену. Несколькими меткими ударами заставляю удерживающих его пиратов отступить.
Схватившись за Райдена, я выпрыгиваю с ним за борт.
Глава 23
Вода окутывает меня, укачивает, приветствует. Мое тело потягивается, наслаждаясь волнами вокруг. Мои мышцы чувствуют себя отдохнувшими, готовыми вернуться в бой.