Кинжал Клеопатры

– Спасибо, но мне нужно написать статью.

Джона ухмыльнулся.

– Нет покоя грешникам, да?

– Кстати, о грешниках, – сказала Карлотта. – Ты заметила там уродливую рожу Тома Бирнса?

Страх пробежал по животу Элизабет.

– Детектив Бирнс был здесь?

– Разве ты его не видела?

– Зачем самому Бирнсу участвовать в такой операции?

– Я не знаю, – сказал Джона. – Но мне бы не хотелось оказаться на его «третьей ступени».

– Третьей ступени?

– Он использует это для того, чтобы выбивать из подозреваемого все соки.

Элизабет подумала о Кеннете Фергюсоне, съежившемся в сырой, холодной камере в «Томбс». Оставалось только надеяться, что Бирнс был слишком занят налетом на салун, чтобы подвергать ее редактора таким мучениям. Но никто не мог сказать, какие еще катастрофы может таить в себе этот ужасный, кажущийся бесконечным день.

В конце концов Джона был прав – прошло совсем немного времени, прежде чем полиция ретировалась, громыхая сапогами и хлопая дверью. Четверо компаньонов просидели в подвале несколько минут после того, как последний стук лошадиных копыт и колес повозки растворился в ночи. Крадучись поднявшись по лестнице, двое мужчин отперли дверь подвала и медленно распахнули ее, подняв облако пыли.

– Путь свободен, – сказал Джона, протягивая руку вниз, чтобы помочь женщинам подняться по узкой лестнице.

Они вышли на сцену с перевернутыми столами, сломанными стульями – все выглядело как последствия драки. Примечательно, что ни одна бутылка из-под ликера не была разбита, хотя, по-видимому, пропало немало бутылок. Элизабет представила, как жадные офицеры поспешно распихивают их по карманам, выходя из комнаты.

– Что теперь? – спросила она. – Должны ли мы попытаться освободить остальных?

Григорий пожал плечами.

– Их освободят к утру. Полиция просто хочет напугать их.

Джона кивнул.

– Он прав. Я уже видел подобную тактику раньше.