Серебряные змеи

Зофья кивнула.

– Почему…

– Символы, – напомнил Северин.

Зофья указала на последний символ шифра, который она нашла. Энрике потер свою нижнюю губу большим пальцем.

– Есть и другие повторяющиеся знаки, – задумчиво произнес он. – Они напоминают буквы. Может, если бы я заменил этот символ гласной – мы бы смогли прочесть послание. Давайте попробуем букву «а»? – Энрике отступил на шаг и покачал головой. – Хотя нет. Как насчет «э»?

Зофья склонила голову набок, и ее синие глаза загорелись решимостью.

– Если предположить, что «е» – подходящая гласная, то можно двигаться в обратную сторону… Все это накладывается друг на друга, как на координатной сетке…

– Алфавит на координатной сетке? – удивился Энрике.

Лайла наблюдала, как Зофья встала, вышла на середину комнаты и, после недолгих препираний с Энрике, все же расчертила на доске примерный рисунок сетки.

Энрике издал радостный возглас.

– Теперь нам остается только выстроить символы в ряд с буквами. Зофья, ты берешь второй шифр, а я – первый.

– Что мы делаем? – спросил Гипнос, нетерпеливо подавшись вперед.

– Наслаждаемся их гениальностью, – вздохнула Лейла.

Гипнос надул губы, но затем встал со своего места и уселся рядом с ней.

Он потянулся к ее руке, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону.

– Как ты это делаешь, ma chère?

Лайла замерла. Неужели кто-то рассказал ему о ее способностях? Ее накрыла волна паники. Гипнос ничего не знал о ее секрете. Она не думала, что Гипнос начнет смотреть на нее иначе, просто он совсем не умел держать язык за зубами.

– Что я делаю? – осторожно спросила она.

– Да в том смысле, что… я не хочу никого обидеть… ты привносишь в эти собрания примерно столько же, сколько и я, – сказал он. – Конечно, можно организовывать меню, но я уже пытался это делать и, как ты знаешь, с треском провалился. Как ты…

Он осекся, но Лайла знала, что он хотел сказать: заслужила свое место в команде. Она вспомнила, что он говорил в музыкальной комнате московского чайного дома. Лайле показалось, что музыка помогает ему спастись от одиночества, и, даже коснувшись его манжета, она почувствовала, как это одиночество отзывается в ее сердце. Это было похоже на ледяной дождь, каплями стекающий по ее шее, как будто она смотрела на теплую комнату сквозь мутное окно, но никак не могла найти дверь, ведущую внутрь.