Серебряные змеи

На карнизах стояли согнутые и разбитые статуи женщин с отрезанными или связанными за спиной руками. Маленькие волоски на затылке Северина встали дыбом. Здесь было слишком холодно, слишком пусто, слишком тихо. Тот, кто создал ледяной дворец, считал Спящий Чертог священным… но это место можно было считать священным только в том же духе, что и кости праведника или связку зубов мученика. Жуткий собор словно настаивал на почтении, и для того, чтобы просто вынести его вид, нужно было в него поверить.

Северин пересек атриум и пробежал через все, что видел накануне в ледяном гроте: мимо лестницы, ведущей к осевшей платформе, трех обледенелых щитов, бассейна с водой и ледяных животных, поворачивающих головы ему вслед. Из всех комнат и этажей Спящего Чертога именно эта была похожа на его холодное, бьющееся сердце.

Северин уже почти завернул за угол, направляясь к северному залу, когда услышал позади себя звук шагов. Он нахмурился. Остальные еще не проснулись. Он обернулся, ожидая увидеть кого-то из своей команды, но перед ним стояла Дельфина с кружкой кофе в одной руке. В другой она держала тарелку, на которой лежал разрезанный по диагонали кусочек тоста с обрезанными краями. Он был густо намазан маслом и малиново-вишневым вареньем. В детстве это было любимой едой Северина.

– Я так и думала, что ты рано встанешь, – сказала она. – Это время, когда только призраки пробуждают нас ото сна.

Она скользнула вперед, предлагая ему еду. Северин даже не пошевелился. Что за игру она затеяла? Сначала она поила его чаем, потом просила разрешения зайти к нему в комнату, когда он приходил в себя, а теперь принесла ему тосты?

– Тогда почему вы не спите? – холодно спросил он.

– У меня тоже есть призраки, – сказала она. – Призраки тяжелых решений. Призраки потерянной любви… и ушедших членов семьи.

Дельфина заколебалась на последних словах, и на Северина резко нахлынули воспоминания о Тристане. Она словно наложила на него заклинание, и ему это не понравилось.

– Он был хорошим мальчиком, – сказала матриарх. – Добрым и, возможно, слишком хрупким…

– Прекратите, – сказал Северин. Она не имела к Тристану никакого отношения и не имела права говорить о нем. – Что вы пытаетесь сделать?

Дельфина напряглась под его пристальным взглядом.

– Уже немного поздно пробовать себя в материнстве, мадам. – Она широко распахнула глаза, как от удара. Он надеялся, что ей было больно.

Поле постройки Эдема он занялся поисками информации о своей любимой тете ФиФи. Он знал, что ее муж умер и она назвала своего племянника – юношу, который хотел стать священником, – наследником Дома, как только всем стало ясно, что она не может иметь детей. Северин не испытывал к ней ни капли жалости. У нее был шанс позаботиться о ребенке, но она бросила его. Он провел все свое детство в ожидании: вдруг она появился за окном? По вечерам он часами молился о том, чтобы стать кем-то другим, кого она захотела бы оставить у себя.

– Северин… – начала Дельфина, но он поднял руку, а затем взял тост и выхватил кофе у нее из рук.

– Благодарю за вашу щедрость, – сказал он, повернувшись на каблуках.

– Ты должен знать, что они становятся все более нетерпеливыми! – крикнула она ему вслед.

Северин остановился и обернулся через плечо.

– Орден, – продолжила она. – Зимний Конклав начнется уже через шесть дней, и они хотят знать, почему Дом Ко́ры, Дом Никс и Дом Даждьбог еще не приехали. Они хотят знать, не нашли ли мы что-то стоящее. Если я не прибуду на Конклав вовремя – я буду обязана сообщить им о своем местоположении. Меня связывает клятва. Я не смогу вечно их удерживать.

Северин сжал зубы. Последнее, чего он хотел: чтобы это место наводнили члены Ордена.

– Тогда позвольте мне поторопиться, мадам.