Смоль и сапфиры

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хорошо.

Внутри этой комнатки прислуги также пахнет всё теми же травами и чесноком. Интересно, зачем нужны эти обереги?

Я начинаю раздеваться и вдруг понимаю, что никогда не носила корсетов и просто не умею их самостоятельно расшнуровывать. Заливаясь краской, выглядываю за дверь, где меня ждёт слуга, и смущённо говорю:

— У меня проблема.

Парень, который уж было привалился к стене в ожидании меня, взволнованно подходит к двери.

— Что такое? Нет одежды?

— Нет, не в этом дело, — ещё больше смущаясь, говорю я.

— Тогда что случилось? — не понимает он.

— Я… я н-никогда не носила корсетов. И я не могу… н-не могу его расстегнуть, — заикаясь, выдаю я.

Парень выдыхает и на его лице появляется ободряющая полуулыбка.

— Не переживай, я тебе помогу. И не бойся, я не буду потом подглядывать или приставать. Только помощь.

Я пропускаю его в комнату и отворачиваюсь к стене. Мне кажется, что ещё чуть-чуть, и я не выдержу и свалюсь в обморок от переизбытка чувств.

Руки слуги начинают проворно расшнуровывать завязки на платье.

— Ей, ты только дыши, хорошо? Всё в порядке. С кем не бывает.

Он пытается отвлечь меня от удушающих мыслей. Сама не понимаю, как быстро мы перешли на «ты».

— Со мной такое впервые, — сглатываю я, решая вытаскивать камни из причёски. — А ты…

— У меня две сестры, — судя по его голосу, он улыбается. — Одной девятнадцать, она старше меня на два года. Второй пятнадцать, и я часто шнурую ей все эти глупые рюшки, когда они выходят в свет. Моя семья не столь бедна, как храмовые мыши, поэтому один выход для неё в несколько месяцев мы можем себе позволить. К тому же, слугам поместья хорошо платят.

— Ты служишь графине? — спрашиваю, придерживая одной рукой платье, чтобы то не соскользнуло на пол. Оборачиваюсь и вижу, что слуга уже отвернулся, старательно не глядя в мою сторону.

— Нет, я служу герцогу. И приехал на этот приём вместе с его свитой.

Слыша слово «герцог», я замираю, забывая про более простое платье, в которое переодевалась.