Сначала планшетка не двигалась и никто не пытался спихнуть ее с места, но вскоре вдруг забегала так быстро, что девочки едва успели проговорить буквы.
– П-о-п-р-о-с-и.
– Мне это не нравится, – ломким голосом вскрикнула Кася. – Совсем не нравится, давайте прекратим, пожалуйста! Дух, благодарим за…
– Не смей, – шикнула Дана зло. – Не смей прерывать это!
Несколько секунд не было слышно ничего, кроме их дыхания и потрескивания свечных фитильков.
– Скажи мне, дух, что нужно сделать, чтобы ты исполнил наше желание?
– Ж-е-р-т-в-а.
– Какая еще жертва, – не выдержала Магдалена. – Что за ерунда!
– Теперь и мне страшно, – внезапно высказалась Клара.
– Что за трусихи! Вы все испортите! Дух, скажи, какую жертву ты просишь?
И снова молчание затопило комнату, но планшетка больше не двигалась. Девочки попытались задавать другие вопросы, но никто им не отвечал. Дана казалась оглушенной.
– Обычно они прощаются, – заметила Мария. – А этот «исполнитель желаний» по-английски ушел, грубиян.
– Или остался среди нас, только молчит, – предположила Юлия и сама же зябко повела плечами.
– Это все ты виновата, – напустилась на Касю Данка. – Ты его спугнула! Завидуешь, что я стала такой интересной? К тебе‑то никогда не приходил никто стоящий, одни тухлые мертвецы!
– Это был не неприкаянный, кто‑то другой. – Голос Каси дрожал и прерывался, как перед слезами. – Не стоит говорить с такими. Они опасны.
– Откуда тебе знать!!
Вскоре Дана успокоилась – выбора у нее все равно не было, ведь Мария не могла задерживать сестру Беату бесконечно и вскоре та должна была вернуться на свой жесткий стул и чутко задремать в коридоре до первой зари.
Поначалу не происходило ничего любопытного. А потом с кухни начали пропадать куриные яйца. Их просто оказывалось меньше, чем насчитывали накануне. Такое бывает, если считает смертельно уставшая от готовки женщина. Но очень скоро стало ясно, что дело не в простой рассеянности и яйца кто‑то ворует. Когда счет пошел на десяток в день, был произведен до крайности безобразный и унизительный обыск сумок и верхней одежды обеих стряпух, в ходе которого обе едва не потребовали расчет, и весь пансион чуть не остался без горячей пищи.
Но даже когда все сердечные капли были выпиты, а слезы осушены платками и столовыми тряпками, вопрос остался вопросом: яйца пропадают, и никто не знает куда. Тогда решили спросить о пропаже воспитанниц, и – о чудо! – яйца оставили в покое. Пропадать начали тушки гусей. Шутка ли – два гуся за месяц? И это в Адвент, накануне Рождества!
И только самый внимательный наблюдатель, коих в пансионе Блаженной Иоанны было совсем немного, мог бы заметить, как озадаченно переглядывались ученицы третьего года обучения. И не было совершенно никого, способного установить связь, протянуть тончайшую нить между исчезновением яиц и сердечными коликами сестры Беаты, между двумя гусями и двумя приступами мигрени, которые укладывали ретивую монахиню в постель на два дня за приступ.