Не в активном поиске. Книга для тех, кому руководства по отношениям не помогли

Постепенно я поняла: это нормально. На самом деле благодаря полным отчаяния субботним вечерам я стала иначе относиться к боли, что очень полезно вне зависимости от того, одиноки вы или нет.

Я объясню это в следующей главе, а пока давайте еще раз посмотрим на ужасное слово «отчаялась». Как замечает Стефани Кунц, приклеивание подобного ярлыка на женщин, решивших не вступать в брак, просто абсурдно. «Можно понять, что многих волнует поиск хорошего мужа, — написала Кунц в Marriage, a History („Истории брака“). — Но очень немногие современные женщины действительно в отчаянии от невозможности выйти замуж. С точки зрения истории отчаянно — это согласиться выйти замуж за гораздо более старшего мужчину, который вызывает физическое отвращение. Отчаянно — это закрывать глаза на проституток и любовниц и молиться, чтобы не подхватить венерическую болезнь. Отчаянно — это рожать ребенка за ребенком, потому что муж не позволяет вам использовать противозачаточные средства, или скрывать синяки, которые вам поставили прошлой ночью, собираясь за покупками на рынок. Сегодня женщины могут переживать о поисках партнера, но большинство и представить не могут такое отчаяние».

Вы не поспешили вернуться обратно в те посредственные отношения. Вы не стиснули зубы и не создали бесстрастный союз с хорошим парнем, который вас не понимает. Есть люди, которые боятся одиночества, спешат к ближайшему теплому телу после каждого разрыва или которые остаются в жалких отношениях, потому что альтернатива их слишком пугает. Но это ведь не про вас?

Глава 7

Научитесь быть счастливой в одиночестве

«Люди вроде Шебы полагают, что знают, каково это — быть одиноким. Они вспоминают, как разошлись с бойфрендом в 1975-м и как им пришлось вынести в одиночку целый месяц, пока они с кем-то еще не познакомились… Но о долгом, бесконечно тянущемся одиночестве у них нет ни малейшего понятия… Они не знают, каково это, когда тебя так давно не трогали, что когда кондуктор в автобусе случайно задевает тебя, это посылает разряд желания прямо в пах. Я сидела на скамейках в парке, на креслах в поездах, на стульях аудиторий, чувствуя, как огромный запас неиспользованной, беспредметной любви камнем лежит у меня в животе и так тяжел, что я была готова с криком броситься на землю и молотить ее кулаками. Обо всем этом Шеба и ей подобные понятия не имеют».

Перед вами цитата из бестселлера Зои Хеллер «Хроника одного скандала». Через несколько лет после публикации я взяла у Хеллер интервью и процитировала данный отрывок.

«Эту цитату мне приводят чаще всего», — призналась Хеллер. Она также заметила, что этот кусок вызывал почти неприличное удивление: «„Она-то как узнала, каково это?“ У одиночества такая стигма. Можно подумать, я в подробностях описала венерическую болезнь».

После публикации моего эссе в Times приходили письма от женщин со всех США, которые признавались в своей постыдной тайне: хотя они рассказывали друзьям и родственникам, будто им нравится жить в одиночестве, по правде говоря, это было не так.

Забавный факт: люди открыто говорят об алкоголизме, депрессии, расстройствах пищевого поведения и зависимости от секса. Но кто, кроме вдов, побывавших в долгих и счастливых браках, признается в чувстве одиночества? Это ведь просто позор.

Самое странное вот что: одиночество — это не патология. Нейробиолог из Университета Чикаго Джон Качиоппо в книге (написанной в соавторстве с Уильямом Патриком) Loneliness: Human Nature and the Need for Social Connection («Одиночество: природа человека и необходимость в социальных связях») объясняет, что одиночество схоже с голодом или жаждой — это естественная реакция человека, указывающая на необходимость питания.

К одиночеству относятся как к абсолютному табу; в то же время его считают пустяком: быть 37-летней женщиной, которой 10 лет некого подержать за руку в кабинете врача, — такой же пустяк, как быть подростком и вздыхать по солисту музыкальной группы.

Опять же, я знаю — «одна» не синоним «одинокая». Я знаю, есть много одиноких женатых людей, как и много людей без романтических отношений, с богатой сетью прочных социальных связей — с друзьями, сестрами, дочерями, племянниками и т. д., — чья жизнь настолько далека от несчастной рассказчицы из книги Хеллер, насколько возможно.

Однако многим из нас жизнь в одиночку в обществе, которое так прочно строится на парах и полноценных семьях, дается тяжело. Важно знать: те уколы боли, которые вы чувствуете, проходя в парке мимо семейных пикников и гуляющих парами влюбленных, — знак, что у вас есть правильно функционирующая внутренняя сигнализация.

Изоляция, объясняет Качиоппо, раньше была смертельной. Чтобы защититься от животных, чужаков и голода, нужно было сплоченное сообщество. Одиночество больше не опасно для жизни (хотя может оказывать пагубное воздействие на здоровье). Вы способны жить в одиночку в однокомнатной квартире, продвигаться по работе, навещать племянников и жить долгой и продуктивной жизнью. Но биологические инстинкты не обладают подобной информацией, поэтому одиночество может приносить столько душевной боли.

Для меня она временами была невыносимой — холодные субботние вечера, летние уик-энды, когда все знакомые уезжали из города, проклятые праздники. Но оглядываясь назад, я понимаю, что мое умение справляться — одна из самых важных вещей, которым я научилась.

Все началось, как и многие истории об одиноких женщинах, на занятии по йоге. Я была на пороге юбилея и чувствовала, что конец близок — если раньше мне было сложно начать отношения, теперь, когда часы пробили 35, легче точно не станет. Мы с подругой начали цитировать поросенка Порки из мультфильма «Луни Тюнс» (Looney Tunes). Мозг превратился в поток мыслей о том, что мне крышка.

Учитель, межконфессиональный проповедник по имени Фрэнк Джуд Боччио, велел принять позу бабочки — колени согнуты, ступни прижаты друг к другу — и наклон вперед, прижав ноги как можно ближе к полу. «У вас могут появиться ощущения в бедрах, — предупредил он. — Предлагаю не называть их болью. Просто позвольте себе почувствовать их, никак не оценивая».

Я сразу же поняла: если я не буду сопротивляться жжению и просто позволю этому ощущению быть, не добавляя мысль «Фу, ненавижу это упражнение. Когда мы уже закончим?», оно окажется не таким уж плохим. Проблема была не в боли, а в мыслях о боли.

В конце занятия Фрэнк попросил нас поразмыслить о чем-нибудь, что вызывало неприятные эмоции, и обратить внимание на то, какие ощущения в теле это провоцирует. Затем предложил отнестись к этому чувству с тем же безоценочным любопытством, с которым мы отнеслись к ощущениям в бедрах.