Нечестивые клятвы

— Где четки твоего отца?

Глава 35

Чарли

Думаю, что на какое-то время я отключилась в подвале. В промозглом, явно неиспользуемом нижнем этаже дома было холодно и темно. Мне связали руки и лодыжки и бросили на грязный пол. Когда проснулась, я уставилась на свет, пробивающийся из-под тяжелой металлической двери, запертой снаружи.

Полоска света стала темнеть, и по урчанию желудка я прикинула, что время близится к обеду. Я не ела весь день, и мой желудок представлял собой пещеру. Голова все еще болела. Мне действительно следовало проверить ее… если я выживу, конечно.

Я гадала, нашел ли Ренато Люси. Оставалось только надеяться, что да.

Он найдет и меня. Я была уверена в этом. Вопрос заключался только в том, сколько времени это займет и что со мной будет между тем?

Беспомощные слезы давили на веки. Моя жизнь была разрушена только для того, чтобы быть построенной заново, и теперь я балансировала на грани того, чтобы снова всё потерять. Боль, которую я испытала, потеряв крошечный проблеск жизни, который у меня был с Ренато, показала, насколько несчастливой была моя жизнь до встречи с ним. Он был ураганом, который разнес мое существование в клочья, и только тогда я поняла, что держалась на волоске. Слишком много работала, слишком много беспокоилась, экономила и пыталась выжить.

Но жизнь — это нечто большее, чем просто выживание, и я забыла об этом. Возможно, благодаря своему детству я никогда по-настоящему не понимала этого. Счастье было привилегией, закрепленной за другими. Эта убеждение было заложено в моей голове, а Ренато вырвал его оттуда.

Меня не волновало, что он был мужчиной, обреченным на ад за те вещи, которые он делал для своей семьи. Меня не волновало, что он заставил меня выбирать между ним и смертью. Теперь, под конец, моя мораль казалась совсем не такой уж большой перед лицом любви.

Любовь. Может быть, сказывалась приближающаяся смерть, но это слово продолжало крутиться у меня в голове. Возможно ли вообще влюбиться в кого-то так быстро? Думаю, это так же возможно, как дожить до моих лет и никогда не любить никого, кроме своей семьи. Я не осознавала, что чувствую это, и, возможно, так и не поняла бы, если бы не была связана, на полу подвала, перед лицом почти неминуемой смерти. Подобные обстоятельства заставляли задуматься о том, чего вам будет не хватать и кого вы теряете.

Поэтому, столкнувшись со смертью, я не могла отрицать, что люблю его. Он был первым и последним мужчиной, которого я когда-либо любила, и если бы я умерла сегодня, в глубине души я знала, что он позаботится о Люси. Я доверяла ему.

И вот так привычка всей жизни уступила место исключению. Он был моим исключением.

Слезы медленно потекли по моим щекам. Я должна была сразу рассказать ему о жучке. Я должна была признаться ему в любви, даже если это было слишком рано. Теперь я жила в его мире, а в его мире, где регулярно происходили сценарии жизни и смерти, разве признание в любви было таким уж безумием?

Мои сожалеющие размышления были прерваны звуком снаружи.

В замке со ржавым стоном повернулся ключ, а затем дверь с грохотом распахнулась. Вошли двое парней, которые меня похитили. Один нес поднос. От запаха супа у меня заурчало в животе.

— Смотри, кто решил проснуться, — усмехнулся один из них, пнув меня в бок, когда подошел достаточно близко.

— Ага, эта сучка спокойно просыпается, когда ввела Хулио в кому? Это неправильно. — пробормотал другой.

Хулио? Должно быть, это был тот парень, которому я проломила голову ломом. Мне действительно не нравилось облегчать себе жизнь.

Я настороженно наблюдала за их передвижениями. Свет из дверного проема освещал холодный подвал. Паутина обвивала неиспользуемые винные стеллажи, а шорох бумажных опилок и старых газет в углам указывал на то, что я здесь не одна в темноте. Похоже, подвалом все-таки пользовались, но обитатели были четвероногими и суетились повсюду.