— Что теперь будет?
— С судьей Элленсом, отправленным в тюрьму, и прискорбным самоубийством комиссара Рейнольдса?
Я фыркнула.
— Он поджег себя и спрыгнул с крыши, чтобы покончить с собой?
— Случались и более странные вещи.
Я подняла на него бровь. Он ухмыльнулся.
— Ну, я тебе этого не говорил, но когда копы проведут расследование, они найдут в его компьютере очень тревожащие снимки. Логично, что он покончил с собой до того, как их обнаружили.
— Снимки? — я вспомнила, как Джада хихикала весь день. — Имеет ли к этому какое-либо отношение местный айтишник?
Ренато ухмыльнулся и перевел взгляд на горшок с растением в углу своего стола.
— Я не понимаю, о чем Вы говорите, миссис Де Санктис. — он повысил голос, как будто подстраиваясь под жучок. — Все обвинения против тебя и твоей сестры сняты. Все записи обо всем, что связано с вами, исчезли. Ты можешь начать всё с чистого листа, и Люси тоже.
Я испустила долгий вздох.
— Знаешь, она вроде как хочет поступить в кулинарную школу.
Ренато кивнул.
— Я знаю. Кармелла подтолкнула её к этой идее. Как думаешь, ей понравится Флоренция весной? Или Кордон Блю, Париж. Париж в марте прекрасен. Мы могли бы организовать экскурсии по музеям, пока будем там. — он на мгновение задумался. — Швейцария тоже достойна внимания.
Я повернулась в кресле и крепко поцеловала его.
— Спасибо. — пробормотала ему в губы.
— За что?
— За то, что впервые в жизни я не одинока. — тихо призналась я.
Конечно, у меня всегда была Люси, но это совсем иное чувство, когда ты заботишься о ком-то другом. Ты все еще можешь чувствовать себя одинокой, обремененной обязанностями, которые становятся слишком тяжелыми, чтобы их можно было разделить.
— Тогда я тоже должен поблагодарить тебя, маленькая медсестра.